Адам и Эвелин
Шрифт:
— Ну и вопрос! Лучше жить, да вообще жить!
— А до сих пор ты что, не жила?
— Я так больше не хочу, вплоть до пенсии быть заживо погребенной, ничего нельзя делать, ничего.
— Ты так считаешь?
Катя опустила взгляд:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Хорошенькое начало.
— Я одна переплывала Дунай.
— Ты имеешь в виду, что те, другие, — что никто не пропал?
Катя кивнула:
— Я просто подумала…
— Что?
— Да нет, я
— У тебя на Западе кто-нибудь есть, кто тебе сможет помочь?
— У меня вся родня там. Я хочу в университете учиться. А подработка какая-нибудь найдется… Что тут смешного?
— Ну знаешь, когда кладешь человека к себе в багажник, хочется все-таки понять, это его сумасбродная идея или как.
— А ты, тебе в Венгрии есть где жить?
— Да, в Бадачони, на Балатоне, у друзей Эви.
— Это твоя жена?
— Можно так сказать.
— А где она сейчас?
Катя протянула ему вторую половинку рогалика.
— Она там ждет.
— У вас правда отпуск?
— Ну конечно. Эви в сентябре опять на работу выходить. А у меня были дела. И она поехала раньше, с подружкой.
— Понимаю.
Некоторое время они ели молча, потом Адам спросил:
— А с какой стати ты мне доверяешь?
— Да я долго не думала. У меня выбора не было.
— Почему же, был.
— Я увидела тебя. Все смотрели в окно, из-за «вартбурга». Шпионы на таких старых тачках не ездят.
— Так в том-то и дело! Ты никогда не слышала о маскировке, мимикрии противника?
— Да ладно, я ж не совсем дурочка. А еще и Эльфи, это все-таки довольно сумасбродно, согласись.
— Я ж говорю, мимикрия.
— А ты с какой стати мне веришь? Может, это как раз я — шпик. Молодая девушка навязывается в попутчицы к одинокому мужчине и выдает его органам за контрабанду. Вот видишь, твоя очередь удивляться.
— Бред какой.
— Почему это? Кто из нас с кем первый заговорил?
— Ты имеешь в виду уловку с беззащитной девочкой…
Катя пожала плечами:
— А почему бы и нет?
Адам закрутил крышку на банке, допил молоко до конца, вытер губы и посмотрел на Катю:
— Я знаю, как все на самом деле обстоит. Мы оба из госбезопасности и проверяем надежность своих сотрудников.
— Все равно это ничего не меняет, — сказала она.
— Еще как меняет. С нами в любом случае ничего не может случиться. Я переправляю тебя на Запад, потому что хочу выведать, что будет дальше, с кем ты там встретишься, где собираешься пересечь границу, а ты…
— Ой, все, прекрати.
Катя пошла за черепахой и усадила ее обратно в коробку.
— Тогда просто думай о Балатоне или о Килиманджаро.
— О Килиманджаро?
—
— Ты о Фудзи?
— Да, думай о Фудзи.
— Соберешь палатку? Пойду за бельем схожу. Они тебе должны вернуть деньги по крайней мере за половину.
— Я им передам, — сказал Адам и посмотрел ей вслед, как она шла в сторону прачечной в его свитере, его брюках и своих громоздких ботинках.
Через несколько километров, почти сразу за деревней Нова Страж, они остановились у проселочной дороги, по обе стороны которой росли высокая трава и кустарники. Адам задом заехал на нее и остановился, добравшись до небольшого поворота. Там он открыл багажник, вынул канистры и разместил их под сиденьями, положив на бок. Чемодан, надувные матрасы, спальные мешки и сумки он разложил так, чтобы канистр не было видно.
Катя вдвое сложила плед и расстелила его между полукругами колесных выступов. Пластиковые пакеты со своим бельем она побросала себе в качестве подушек и разложила их по бокам, как будто хотела уплотнить стенки багажника.
— Ну что, думай о Фудзи.
Он протянул руку, чтобы помочь ей залезть в багажник.
— Мне надо в туалет, — сказала она и прошла чуть дальше по дороге. — Отвернись.
Адам встал в высокую траву и тоже пописал, посматривая на те немногие машины, что изредка проезжали мимо.
Когда он вернулся, Катя уже лежала в багажнике с поджатыми коленями. Она повернулась на спину, а затем перевернулась на другой бок.
— А тут просторнее, чем я думала, — сказала она.
— Сейчас станет тесно, — сказал он и передал ей голубой рюкзак на каркасе.
Попытавшись прижать рюкзак, Катя заехала себе в подбородок.
— Нет, не получится, дай-ка, — сказал Адам.
Он поставил рюкзак рядом с машиной, накрыл Катю бельем из пакета, а напоследок бросил ей на ноги дождевик.
— Здесь тебя никто не найдет, — сказал он.
— Адам, лучше я тебе это сейчас скажу: спасибо!
— Не петь, не горланить, не раскачиваться, понятно? Не бойся, сейчас будет темно.
Он закрыл крышку багажника. Машина сильно просела.
— Тебе надо сдвинуться вперед, — сказал он, снова открыв багажник, — насколько возможно, вот сюда.
— Так? — спросила Катя и вжалась спиной и плечами в заднюю стенку багажника.
— Можно я тебе еще Эльфи дам?
Катя стянула с головы футболку и кивнула:
— Да, давай ее сюда, здорово.
Адам поставил внутрь открытую коробку с черепахой, Катя прижала ее к себе.
— Адам? — Она слегка прищурилась. — Если все сорвется, говори правду. Правда — лучше всего.