Адам и Эвелин
Шрифт:
— Какой передряги?
— У Эви украли духи, из ее шкафчика или откуда-то еще, не знаю, где она их хранила… А, долго рассказывать.
— Не понимаю.
— Я тоже. Она уволилась в ту же секунду, а так как у меня еще были дела и я ждал машину, она поехала с этим, с ней и с ним.
— А ты за ней?
— Я за ней.
— А почему она не подождала?
— Я же говорю, она кое-что неправильно поняла.
— И теперь они все ночуют у твоих знакомых?
— Вообще-то это друзья Эви, я здесь еще никогда не был.
Катя посмотрела к себе в чашку:
— Раньше это называлось «мокко».
— Хочешь еще?
— С удовольствием, если можно, с молоком. И пусть нальют побольше.
Адам подошел к киоску. У женщины в очереди перед ним была еще совсем белая кожа, только плечи и уши подзагорели. Он заказал кофе и купил хлеба, колбасы, сыра и воды.
Когда он вернулся, за их столиком сидели два молодых человека, оба веснушчатые и рыжие. Они ели мороженое.
— Нельзя здесь ничего брать, — сказал кучерявый молодой человек. — Надо в город ехать, в магаз. Там все равно жутко дорого. Но здесь, здесь вообще беспредел. Раньше колбаса была по восемьдесят форинтов, вот это был социализм, а теперь за то же самое втридорога дерут!
— Тут еще стоят палатки тех, кто в прошлую субботу перебежал через границу, — сказала Катя.
— Мы иногда ездим на их «трабанте», там даже ключ от зажигания вставлен. Мы его все время обратно пригоняем, к палатке, но там больше никто не показывается, а внутри все потихоньку гниет.
— Одну палатку мы открыли, из-за птицы, птица там была, — сказал другой, лицо которого покрывалось румянцем всякий раз, когда он начинал говорить.
— Она б иначе сдохла от жажды, — сказал кучерявый.
— Ну, я пошел, — сказал Адам, когда Катя допила свой кофе.
Он поднял коробку с черепахой.
— Завтра зайду.
— Я тебя провожу, — сказала Катя и взяла со стола покупки. — Пока, — сказала она молодым людям.
— Пока-пока, — ответили они, встали и хотели попрощаться с Катей за руку, но у нее обе были заняты.
— У тебя денег хватит? — спросил Адам.
— Посмотрим, как строго здесь проверяют. За первую ночь я пока заплачу.
— Я завтра загляну примерно в это же время.
— Вот увидишь. Когда надо, я неприхотлива, как коза.
Адам снова положил поверх всех продуктов бутылку с водой, которую помогал нести.
— Мне тебя будет не хватать, Эльфи, — сказала Катя.
— Ей тебя тоже, — сказал Адам.
На обратной стороне бумажки с адресом Симона нарисовала схему, как добраться. Он поехал назад по шоссе, повернул налево, и на углу, где церковь, опять свернул влево, на улицу Роман.
Адам еще издалека заметил белую в красный горошек поплиновую юбку Эвелин, которую он сшил для нее весной. К ней вообще-то еще полагался такой же матерчатый обруч для волос. Материал достался ему от Дездемоны.
Остановившись перед домом, он вышел из машины. Смотрел на них и ждал, пока они подойдут. Они не разговаривали друг с другом. Эвелин шла чуть быстрее. Когда Адам попытался ее обнять, она вся напряглась и отшатнулась от него.
— Привет, — сказал Адам. — Симона сказала, я могу взять нашу палатку, ее спальник и надувной матрас, потому что вы спите в доме.
— Да, конечно. Сейчас заберешь?
— Да я хотел здесь, в саду…
— Здесь?
Подошел Михаэль. Адам пожал его протянутую руку.
— На турбазе ужасно дорого.
— Ты это серьезно?
— А почему нет?
— Ты что, не понимаешь, что я не хочу тебя видеть, что мне тоже иногда нужно отдыхать, и я не хочу все время бояться, что ты меня за углом подкарауливаешь!
— И что я, по-твоему, должен делать?
— Ты должен, — сказала Эвелин, чеканя каждое слово, — просто убраться отсюда!
Она зашагала прочь и исчезла за домом. Михаэль опустил глаза, слегка кивнул в его сторону и пошел вслед за ней, неся на плече пляжную сумку.
Адам сел в машину. Он развернулся и медленно поехал обратно. На заправке уже образовалась небольшая очередь. Между колонками стоял длинный бензовоз фирмы «Шелл». Адам остановился за последней машиной. Открыл окна, глубоко вдохнул и потер грудь. По крайней мере, теперь он хотя бы знал, как проведет следующий час.
22
ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА
Адам припарковал машину около сарайчика и оставшийся отрезок пути проделал пешком. Крышка почтового ящика поблескивала в лучах вечернего солнца. Справа от двери висела медная табличка с номером восемь, фамилии жильцов рядом со звонком не было. За дом уходила выложенная мелкой плиткой дорожка. Адам одернул рубашку, которая, несмотря на ветер с озера, опять прилипла к его спине. От загара у него болели плечи. Он бы с огромным удовольствием подождал, пока высохнут пятна пота на рубашке. Но он был уверен, что его уже заметили и что любое промедление с его стороны может показаться странным. Он позвонил чуть дольше, чем полагается.
Все окна, кроме приоткрытого окошка на чердаке, были закрыты. Он было опять потянулся пальцем к звонку, но тут из-за дома, спеша ему навстречу, вышла женщина в зеленом фартуке. Движениями рук она, казалось, подгоняла свои маленькие ножки в тапочках. Она улыбнулась и, перед тем как подать ему руку, вытерла нос тыльной стороной кисти.
— Господин Адам, — сказала она, прежде чем он успел представиться. — Заходите, я — мама Пепи, я так и думала, что это вы, проходите, проходите.