Адам Уорт - прототип профессора Мориарти
Шрифт:
Король преступников наблюдал за преступлениями, совершавшимися по его воле, словно из-за кулис: он был кукловодом, умело направлявшим своих кукол.
Его сподручные действовали по всей Европе и по приказу своей главаря могли совершить любое ограбление или подлог. Впрочем, Уорт и его приближенные не ограничивались Европой. В начале 1870-х они приобрели 34-метровую паровую яхту «Шамрок», на которой совершали дальние заморские вылазки: грабили банки на побережьях Южной Америки, Вест-Индии… В Кингстоне, на одном из складов Ямайки, его люди «облегчили» сейфы на десять тысяч долларов. Дело это едва не закончилось крахом: за яхтой Уорта пустилась в погоню британская канонерка, но так и не смогла догнать быстроходное судно преступников.
Громких дел, в которых Адам Уорт участвовал лично, известно не так уж много — он, как мы уже знаем, предпочитал оставаться в тени,
В 1878 году Адам Уорт и некий Меготти с несколькими сообщниками ограбили курьерский поезд Кале — Париж; в 1880 году Уорт ухитрился задержать в Южной Африке близ Форт-Элизабет вооруженный конвой, который вез с приисков необработанные алмазы, и после нескольких махинаций сумел завладеть охраняемым грузом. Далее он придумал, как сбывать эти алмазы, не прибегая к услугам перекупщиков краденого: организовал легальную продажу — что было и безопаснее, и выгоднее.
Такова была одна сторона жизни Адама Уорта. Но была и другая, внешняя: Генри Раймонд, богатый американец, интересовавшийся скачками и купивший табун из 10 лошадей, а затем еще двух жеребцов, в 1877 году приобрел в южном Лондоне, в районе Клапам-Коммон поместье, называвшееся Уэст-лодж. Там стоял внушительный краснокирпичный двухэтажный дом, а вскоре появились теннисный корт, тир, лужайка для боулинга. Раймонд устраивал шикарные званые обеды и в своей квартире на Пиккадилли, и в загородном особняке, оба жилища украсил «дорогостоящей мебелью, старинными безделушками и картинами», редкими книгами и дорогим фарфором. По словам сэра Роберта Андерсона, легко меняя личины, Раймонд-Уорт «был способен пробиться в любую компанию» — будь то в качестве богатого бездельника или крестного отца лондонского преступного мира. В 1880-е годы его ежегодные расходы достигали 20 тысяч фунтов, а доходы иногда превышали эту цифру в три раза. По подсчетам Пинкертона, гениальный преступник за свою уголовную карьеру добыл не менее двух миллионов долларов, а возможно, и все три. «Адам Уорт — наверное, единственный преступник, который добился такого огромного богатства, — утверждал один из его старых знакомцев по воровскому миру. — У него была дорогая квартира на Пиккадилли, он принимал лучших людей в Лондоне, которые знали его лишь как очень богатого человека с богемными наклонностями».
Естественно, деятельность Уорта и его людей не могла укрыться от внимания полиции, его имя хорошо было известно Скотленд-Ярду — в этом неуловимый Мориарти превосходил свой прототип. Когда в 1907 году у сэра Роберта Андерсона спросили, кто был самым ловким и изобретательным из всех известных ему преступников, он ответил без малейших раздумий: «Адам Уорт. Он был Наполеоном преступного мира. Все остальные в подметки ему не годились». Джон Шор, сперва инспектор, а позднее суперинтендант департамента уголовных расследований, дал зарок арестовать и посадить Уорта, однако сделать этого не смог. Агентство Пинкертона, нью-йоркская полиция и Скотленд-Ярд постоянно обменивались информацией о преступлениях, за которыми стоял Уорт, но найти прямые улики, которые связали бы заказчика грабежа с совершенным преступлением, никогда не удавалось.
Уорт виртуозно скрывал следы своей деятельности. Он практически никогда не встречался с теми, на кого не мог положиться целиком, а если ему все же приходилось это делать, назначал встречу в каком-нибудь восточно-лондонском притоне, куда бы не отважилась сунуться полиция. Идя на сходку со своими приспешниками, Уорт менял изысканное платье на затрапезное, а возвращаясь, заходил в железнодорожный туалет, чтобы быстро и незаметно переодеться в «джентльменский» костюм. Он подкупил нескольких сотрудников Скотленд-Ярда, которые постоянно держали его в курсе событий. «Лондон ивнинг ныос» в 1901 году писала, что «он содержал штат детективов и поверенного, а его личный секретарь был барристером».
Роберт Андерсон рассказал об одном из способов, которые использовал Адам Уорт, он же Генри Раймонд, чтобы обеспечить себе алиби. «Мой друг, врач, практикующий в одном из богатых лондонских предместий, рассказал мне как-то о некоем замечательном пациенте, который, хотя и жил в роскоши, чрезвычайно страдал от ипохондрического синдрома. Время от времени моего друга-доктора срочно вызывали — пациент лежал в кровати, хотя, судя по всему, был совершенно здоров. Однако всегда настаивал на том, чтобы ему выписали рецепт, который слуга тотчас относил аптекарю… Я, надо думать, рассеял недоумение моего собеседника, объяснив ему, что эксцентричный пациент был королем преступников. Генри Раймонд знал, что за его перемещениями следит полиция, и заподозрив, что его заметили в опасной компании, мчался домой и притворялся больным. Свидетельство доктора и записи в аптекарских книгах могли служить подтверждением того, что в час, когда полиция будто бы видела его на месте преступления, он лежал дома больной».
Все кончилось в начале 1890-х, когда Уорт отправился во Францию выручать из тюрьмы своего бывшего дружка Булларда, но тот скончался до его приезда. По каким-то известным только ему причинам Уорт решился самолично поучаствовать в весьма опасном ограблении бельгийского инкассаторского фургона в Льеже. Местные банки получали большую часть денег из Швейцарии, откуда деньги доставлялись по железной дороге в определенные дни и часы. Два человека забирали из депо несгораемые ящики с купюрами и развозили их по банкам на простом двухколесном фургоне. У банка этот фургон находился без охраны минуты три, но Уорт счел, что при наличии хорошего лома этого вполне достаточно, чтобы вскрыть три-четыре ящика и изъять содержимое. 5 октября 1892 года он и двое его людей попытались это осуществить, но сообщники, не предупредив главаря об опасности, сбежали, и «Наполеона преступного мира» арестовали жандармы. В марте следующего года он предстал перед судом.
Поскольку он отказывался называть свое настоящее имя, бельгийская полиция разослала запросы зарубежным коллегам. И нью-йоркский департамент полиции, и Скотленд-Ярд уверенно опознали в нем Уорта. Это же сделал и его старый конкурент — «барон» Макс Шинберн, желавший заработать себе досрочное освобождение. А вот Детективное агентство Пинкертона, обладавшее самым большим досье на «короля грабителей», предпочло отмолчаться, что впоследствии сыграло немалую роль в его судьбе. Уорт категорически отрицал причастность к различным инкриминировавшимся ему преступлениям, а свой последний грабеж называл жестом отчаяния — у него якобы кончились средства к существованию. Его приговорили к семи годам заключения и отправили в Лёвенскую тюрьму.
Скорее всего Конан Дойл впервые услышал о существовании Уорта в июле 1893 года, когда уже принял решение избавиться от Холмса. 24 июля «Пэлл-Мэлл газетт» опубликовала статью, в которой раскрывала тайну дерзкой кражи семнадцатилетней давности, совершенной Уортом в галерее Агнью. Материалом для статьи стало интервью, взятое у Адама Уорта внештатным журналистом Марсендом из «Пэлл-Мэлл» в бельгийской тюрьме; тот сумел выудить у заключенного (который принял Марсенда за адвоката) признание, что эго именно он, Генри Раймонд, а в действительности Адам Уорт, «le Brigand International» [3] , выкрал в 1876 году знаменитую картину «Джорджина, герцогиня Девонширская» Гейнсборо. В статье описывалась жизнь Уорта и его преступления, что произвело на Лондон впечатление разорвавшейся бомбил. Поразило это и Конан Дойла.
3
«Международный преступник» {франц.).
Впрочем, его профессор даже внешне мало походил на Уорта, который был крепким, невысоким — всего 154 сантиметра, — носил бакенбарды. Дойлевский Мориарти, напротив, был настоящим викторианским злодеем: «Он очень тощ и высок. Лоб у него большой, выпуклый и белый. Глубоко запавшие глаза. Лицо гладко выбритое, бледное, аскетическое — что-то еще осталось в нем от профессора Мориарти. Плечи сутулые — должно быть, от постоянного сидения за письменным столом, — а голова выдается вперед и медленно, по-змеиному, раскачивается из стороны в сторону» [4] . Такая личность значительно лучше подходила на роль могильщика Шерлока Холмса. Великий Детектив погиб, и на десять лет Конан Дойл забыл и о Шерлоке Холмсе, и об Адаме Уорте.
4
«Последнее дело Холмса».