Адаптация
Шрифт:
– Филин, мы место для Кошмарика подготовили. Ты его уговори участвовать в ритуале.
– Венсер озадаченно смотрел на моего питомца.
Я посмотрел на химеру, которая наворачивала круги вокруг руны. Химера с презрением поглядела на Венсера.
– Венсер, не хочу тебя пугать, но походу он и так все понял.
– Эм... Слушай, Филин, а он точно не игрок?
– Точно, я ведь его вот этими самыми руками отрывал от Барона...
– Кошмарик радостно оскалился и подмигнул.
Я икнул и встал в цент руны. Все расположились по местам, достав оружие.
– Начали!
На крепость опустилась тишина. С мерзкими звукоми армия хаоса начала умирать. Я смотрел, как дергается истекающие кровью тела. Огурец воткнул короткий меч себе в сердце и завалился на спину. Селена драгала левой ногой, руками пытаясь зажать порезанное горло. Моргенханд почти отсек себе голову мечом, она повисла на куске кожи и мышц, тело еще стояло несколько секунд, фонтанируя кровью из артерии. Дуболом вогнал клинок себе под шлем и умер почти беззвучно. Венсер вогнал клинок себе в висок. Судя по Профу, он просто останови себе сердце. Фауст вскрыл себе грудную клетку и рассматривал вырванное сердце. Кошмарик вогнал кончик хвоста себе в темя. Элспер упала со сломанной шеей. Луи кинул на себя заклинание лечения, после чего у него взорвалась голова, я оттер с лица кусочки костей, крови и мозга. Дольше всех возился Леголас, задумчиво рассматривая кишки, выпавшие из распоротого живота. Интересно, много ли народа проблевалось на прямой трансляции? Линии звезды засветились, у меня перед глазами вспыхнула дюжина иконок, расположившись на периферии зрения.
Руна букмекера активирована. До окончания срока действия осталось 4 часа.
Весь перепачканный в крови, и подошел к сгрудившимся вокруг катапульты викингам. Те расступились. Я влез в ложе катапульты. Кто-то спустил рычаг. С перегрузками, едва не сломавшими мне кости, я взмыл в ночное небо.
Глава 7
О чем думает человек идущий на казнь?
О чем думает камень, брошенный из катапульты?
О чем думает палач, поднявший топор?
О чем мечтает топор гильотины?
Какую песню напевает пущенная стрела?
Что бы сказала вечности гаротта?
О чем бы промолчала петля висельницы?
А вдруг остро заточенный кусок арматуры знает ответ на самый важный вопрос?
Я думал о небе. Не о той бесконечной синеве, что каждый день мы не замечаем над своей головой. И не о той бездне пространства, которая может погасить самый могучий разум, как свечу - порыв ветра. Даже не о том небе - что дорога, сбрызнутая молоком. Нет.
Я думал о том небе, что вечно один на один с каждым из нас, что зрит миллионами глаз на бесконечное представление. Я выходил на сцену, как робкий комедиант на своем первом выступлении в роли главного героя. Я стал ближе к небу. Небо безмолвствовало. Занавес поднят, декорации расставлены, мой выход. Осталось сыграть роль. Даже если грим с лица потом придется стирать вместе с кожей.
Тело с привычной болью изменилось. Я ощутил прикосновение тысячи взглядов. Взлетели первые стрелы, отчаянно запаздывая, прорезая лишь пустоту. За спиной, илу уже хвостом? Взмывали салюты сокрушительных заклинаний. Краем глаза замечаю пролетевший мимо валун титанических размеров. Это кто-то сильно сгоряча сделал. Он ведь потом обратно полетит. Вспышки стали ближе, вершина холма с разноцветным шатром - ставкой Сына Императора, тоже.
Тут мир передо мной загорелся. Воздух вспыхнул плазменным облаком. Мысленно погасил одну из двенадцати иконок на периферии зрения. Мое тело вспыхнуло. Крылья стали в разы больше, все внутри вскипело. Что такое быть пламенем? Хороший вопрос, я подумаю над ним потом... В этот момент меня рывком потянуло прямо в центр полыхающего облака. Видимо, это была ловушка для слишком юрких целей. Не стал ей сопротивляться, влетая в огонь словно камень в кусок ткани. И вот горящий саван и огненные крылья накрывают землю. Земля вскипает, все кто внизу обращаются в пепел. Только пепел остается после поцелуя звезды. Меняю форму, и бегу прочь из огненного ада, вырываясь из него в последние секунды. Волосы уже человеческого тела трещат от жара. Дорогу преграждают какие-то люди в жреческий балахонах, скольжу между ними как нож сквозь масло. Копье танцует, обращая кожу в кислоту, разрывая тонкие сосуды жизни, обращая суставы в песок, ежиков, куски гранита, выбивая глаза и пронзая сердца. Отбивая заклинания. Можно много рассказать про эти сорок шагов. Сорок шагов, и маги передо мной кончились. Передо мной возник ужас. Сотни щупалец, увенчанные стальными наконечниками, сухопутный осьминог из полусотни щупалец. Но у него тоже есть глаза. Встречаюсь на миг со взглядом этих рыбьих, лишенных эмоций зерцал и активирую еще один значек, что подарил мне профессор. Мгновение - и ередо мной статую белого мрамора, застывшая перед прыжком. Спокойно прохожу мимо. Еще одна призванная четырехрукая тварь с кроваво-красными топорами, размерами с меня каждый. Монстр разворачивается и взбесившимся мощи начинает кромсать солдат в тяжелой бороне, что пытаются преградить мне путь. Прорвавшись мимо твари бездны, дорогу мне преграждают солдаты. Первые трое с затуманенными глазами прекрывают мне спину. Четвертый опускается на колени в онемении. Инсульт плохо влияет на координацию. Ударом ноги в подбородок ломаю ему шею. Под ноги чуть ли не выкатывается коротышка, больше похожий на стальной шар. Его доспехи покрыты дымящейся кровью демона. Мои заклинания эффекта не приносят, едва увернувшись от секиры, краем взгляда фиксирую мерцающее небо. Активирую значок Леголаса, почти нежно касаясь плеча гнома. Сверкающее облако сворачивается в тугую воронку, в центре которой макушка моего противника. Яркая вспышка и на землю падают пустые доспехи.
Осталось восемь значков. И две сотни шагов.
Бегу, перепрыгивая разорванные тела. Демон, почти поверженный, крутиться на обрубках ног, орудую двумя оставшимися руками. Изо рта у него торчит чье-то тело. Не у одного меня регенерация за счет поедания живых врагов. Облако праха падает неожиданно, лишь растрепав волосы. Вокруг меня не остается ничего, кроме железа и праха. Сереет значок Кошмарика. Спасибо, друг. Дорогу мне преграждает парень в одной рубашке и легких брюках, черного шелка. В руках его блестит изукрашенный драгоценностями меч.
Нас накрывает купол.
Режим дуэли активирован.
О купол бессильно бьются заклинания, стекая с него разноцветными всплохами. Противник радостно смеется и бросается в битву. Он хорош, он чертовски хорош. Меч размывается, обращаясь стальной сферой. С огромным трудом парирую первые удары. Через пару секунд на меч оставляет на моей груди глубокую рану, едва не рассекая ребра. Частично изменяю свое тело, чтобы сравниться с противником в скорости, отбиваю летящий клинок, но тот нырнув вниз оставляет глубокую рану уже на бедре. В самоубийственной атаке выбрасываю копье вперед, и оно пробивает грудь дуэлянта, пачкая кровью белую рубаху, рана покрывается молодой травой. Но рука противника не дрогнула и в последнем замахе меч стальной лентой проходит через мою шею, и голова, свободная от тела взмывает ввысь на фонтане крови. Тухнет значок Элспер, и новое тело вырастает в облаке белых искр. Оставляю за собой собственное обезглавленное тело и труп парня с мечом. У него почти получилось.
Передо мной ошарашенные солдаты, сомкнувшие строй. Вокруг остатки тех несчастных, что попали под массовые заклинания, которые сыпались на меня, пока я бился один на один. Мне сегодня везет, кто то сильно ошибся, просчитывая взаимодействие войск.
– Я бессмертен!
Активирую свой взгляд, несколько солдат в ужасе разбегаются. Но не все. Активирую иконку Венсера, и ласковый ветер подхватывает меня бестелесной рукой. Порывы острого воздуха режут подо мной разумных как коса мягкий клевер. Перелетаю заслон. Осталось каких-то двадцать шагов. Несколько магов передо мной вращают посохами, творя какое-то заклинание. Вернее они пытаются. Керамбиты, покрытые адамантов проникают сквозь щиты, ныряя лезвиями под капюшоны. Последний маг ловит грудью мое копье. Теперь я перед шатром, из котрого выходит ОН....
Адариэль, сын императора. Уровень неопределим,
Здоровье неопеределимо.
Я посмотрел на противника перед собой и пришел к выводу, что кто-то переиграл в Молот войны, или как там в мое время называлась эта настолка?
Ростом как полтора меня, весь в изукрашенных доспехах, которые на вид напоминаю обычную танковую броню, толщиной эдак сантиметров десять. В руках это дитя генетических модификаций держал меч, больше напоминающий рельсу. Голову, вместо шлема покрывал прозрачный колпак.