Адаптация
Шрифт:
Во втором доме обнаружился планшет с почти полным зарядом. Забравшись на кровать, Айне спихнула на пол одеяло, разгладила кое-как смятую простынь и включила планшет. Пролистав файловую библиотеку - ничего интересного - остановилась на папке "Личное".
Все-таки у обыкновенных людей наблюдалась просто неестественная тяга к фиксации отдельных моментов существования. Но тем проще собирать материал для исследования.
Айне наугад включила одну из записей.
Люди. Много людей. Гораздо больше, чем в поселке. Их количество и характер распределения, вкупе с незнакомым пейзажем на заднем фоне
Айне выключила звук и уставилась на экран, пытаясь запечатлеть в памяти малейшие детали происходящего. Особо интересны были люди.
Город. Кирпичные стены. Церковь с вызолоченным куполом и крестом. Архитектура типична для новейшего времени, вместе с тем здание незнакомое, следовательно, в списке строений особого ранга не числится. Голуби. Их реальный фенотип куда более вариабелен, чем представленный в справочнике. Памятник, изображающий куколоподобного человека в высоком колпаке. И головной убор, и мантия украшены стилизованными изображениями звезд. Рядом возвышается туба телескопа.
Изображение сместилось на кованые кресла, перед каждым из которых виднелся зодиакальный символ. Девушка с голубыми волосами кружилась под знаком Козерога. И юбка-колокол желтого платья приподнималась, обнажая кругляши коленей. Вот девушка остановилась, помахала кому-то рукой, поправила длинную челку и что-то сказала.
На следующей записи была она же, но уже не в платье, а в белом лабораторном халате поверх синего свитера. Высокий воротник его касался волос. Два оттенка синевы сталкивались и подчеркивали третий - тонких прядей на длинной челке. Нагрудный карман халата украшал бэйдж, но качество записи не позволяло разглядеть имя. Девушка, скосив взгляд на камеру, улыбнулась, погрозила пальцем и указала куда-то вбок. И камера послушно повернулась. Она выхватила кусок белой гладкой стены, серый стол и два стула по обе его стороны. Девушка заняла один из них, и камера зафиксировала профиль.
Цифры в правом нижнем углу экрана менялись, отсчитывая лабораторное время. Спустя три минуты двадцать две секунды в поле зрения возник еще один человек. Точнее сначала Айне решила, что это человек, но после поняла ошибку.
На второй стул сел Тод. Только на записи на нем был не привычный костюм, а ярко-оранжевый мешковатый комбинезон. И наручники на запястьях. А судя по неуверенности движений - и на лодыжках тоже. Девушка уставилась на Тода. Выражение лица ее было странным.
Тод сел.
Девушка продолжала смотреть. Время шло. Ничего не происходило. Минута. Две. Двенадцать. Айне промотала. Двадцать пять. На двадцать девятой Тода начало трясти. Тремор усиливался, пока не перерос в конвульсии. Девушка по-прежнему смотрела.
И лишь когда судороги прекратились, она встала, вышла из кадра и появилась вновь со шприцом в руке. На этом запись закончилась.
Действия девушки не получили логического объяснения.
Тод обнаружился на перекрестке. Айне сначала услышала голос, декламировавший стихи, а после увидела и самого Тода.
В тот день, Когда меня убили, Была жестокая гроза,Тод, усевшись на деревянном ящике, разбирал пистолет. На левом колене его лежал пенал с протиркой и выколоткой. На правом стояла масленка. Каждую деталь Тод аккуратно вытирал о штаны, а затем ставил на землю, на расстоянии двух сантиметров друг от друга. Вереница патронов. Полиамидная туба шнекового магазина. Крышка ствольной коробки и затвор.
Потоком бешеной воды Их разметало, Сбило наземь. Я отряхнул крупицы грязи - Остались серые следы...Айне оглянулась: если есть Тод, возможно присутствие еще кого-нибудь. Но редкие окна были пусты. В стеклах отражалась луна, кривобокая и какая-то слишком крупная. Она в точности соответствовала снимкам из Базы и в то же время была иной. Индивидуальность визуального восприятия? Или просто несовпадение точки съема или фазы лунного цикла?
Вдоль по дорожкам Ручейки Несли подтаявшие Пули. Они друг к дружке Зябко льнули, Как и в ладонях - Лепестки.Тод повернул фиксатор ствольной накладки и, отделив ее, принялся тереть о штанину.
– Прекрати, - сказала Айне, раздумывая, не подойти ли ближе. Тод даже не взглянул на нее. Вытащив из кармана горсть патронов, он принялся кидать их в бочку. Попадал. Патроны звенели, бочка гудела, небо оставалось черным, а луна - неправильной.
Я нес их в дом, Таких, как были: Измятых, Рваных - Жалко ведь... Между страниц Хотел согреть, Но... Вышло так - Меня убили... [1]1
Р.Киплинг, Эпитафия командиру морского конвоя, пер. С.Васильченко
– Тод, ты жив. Слышишь меня? Ты живой!
– Неужели?
– спросил андроид, отправляя роняя обглоданный остов пистолета.
– Надо же, какая незадача. Я живой. А вот люди часто умирают. И оружие тоже. Оружие надо любить, тогда оно будет любить тебя и не подведет в бою.
Масленка упала с Тодова колена, но он подхватил на лету и аккуратно поставил рядом с магазином.
А если случившееся с Тодом повредило исходные установки?