Адепт (Адепт - 1)
Шрифт:
Это было вовсе не то, о чем просил Перегрин. Было еще не поздно пойти на попятный и просто "вылечить" его, как тот и хотел. Правда, до точки, за которой возврат был уже невозможен, оставалось не так уж и много, - если Перегрин и впрямь учился так быстро, как подозревал Адам. Сегодня Адам еще мог сдержать Перегрина и его своенравный талант, если вернется к роли обычного психиатра, признает, что его ясновидение - разновидность умственного расстройства, научит избавляться от этого свойства, как художник хотел с самого начала. А вопросы о профессионализме Адама, неизбежные в случае, если Перегрин
Конечно, вряд ли в случае с Перегрином возвращение в рамки обычной психиатрии можно было рассматривать в качестве выхода - хотя Адам всегда заставлял себя просчитывать все возможные последствия, прежде чем крепче связывать решение проблемы с силами Внутренних Равнин. Возможно, ему не стоило спешить, но возможная награда стоила риска: возрождение еще одного Адепта, готового занять свое место в рядах Служащих Свету - и, не исключено, ценного союзника самого Адама. Самым же существенным было то, что Адам Синклер - практикующий медик, целитель душ и рыцарь Света - просто не в состоянии был отказать в помощи тому, кому мог помочь.
Ладно. Теперь посмотрим, что Темпльмор может предложить мистеру Перегрину Ловэту. Адам был уже предупрежден, что от руин исходит энергия, иначе бы он не столкнулся с видениями при подъезде к древнему замку... Он тряхнул головой, отметая собственные заботы, и направил серого по тропе к небольшой вырубке у основания старой башни. Из земли выступали фундаменты каких-то построек, а слева от них виднелся штабель тесаного стенового камня.
– Я вижу, ребята постарались на славу, - заметил он, останавливая серого и спешиваясь.
– Вот это - фундаменты наружных пристроек. Этот штабель сложен из обломков, которые рабочие выбрали изнутри после того, как обрушились стены и крыша. Оставим лошадей здесь - пусть попасутся, пока мы посмотрим, что внутри.
Адам перестал тревожиться о Перегрине, как только увидел перемены, произошедшие за неделю со времени его предыдущего визита. Во-первых, исчез плющ, покрывавший стены, а выросшие на сводах первого этажа деревья были немилосердно выкорчеваны. Довольно улыбаясь, Адам первым вошел в дверь замка.
– Возможно, вон там, над дверью, находился фамильный герб, - сказал Адам, указывая на неправильной формы нишу в стене.
– Мне всегда казалось, что это был такой же феникс, как тот, что вы видели в большой зале, но возможно, это был другой герб Синклеров или вообще что-то совсем другое. К несчастью, он исчез так давно, что мы этого никогда не узнаем.
Перегрин не ответил. Адам оглянулся через плечо. Художник с застывшим лицом стоял у подножия лестницы, ведущей ко входу, и судорожно сжимал в руке блокнот.
– Перегрин? Что случилось?
– резко спросил его Адам.
Молодой художник чуть повернул голову на его голос, глянул на него из-под прищуренных век и торопливо отвел взгляд.
– Кажется, мне не следовало приходить сюда, - тихо произнес он.
Он пошатнулся и попятился. Адам подскочил к нему и помог сесть на большой камень на краю вырубки.
– Почему?
– спросил он.
– Это все мое чертово призрачное видение!
– процедил Перегрин сквозь зубы.
– Если бы я только мог вырвать его с корнем...
– Нет, это вам нужно меньше всего, - мягко, но решительно возразил Адам.
– Не боритесь с ним. Даже не пытайтесь пока совладать с ним. Просто расслабьтесь и пустите все на самотек.
– Но...
– Я сказал, расслабьтесь, - повторил Адам, на этот раз повелительнее, положив руку Перегрину на сморщенный, словно от боли, лоб.
– Успокойтесь, Перегрин, - повторил он чуть тише.
– Я хочу, чтобы вы снова вошли в транс, как в тот раз. Борьба не поможет. Расслабьтесь. Вспомните свой сон. Вспомните...
Может, руки Адама, может, его голос, а может, и то, и другое вместе заставили молодого человека немного расслабиться. Глаза его оставались закрыты, и когда он успокоился настолько, чтобы перевести дух, Адам убрал руки и отступил на шаг.
– Так-то лучше, - сказал он, продолжая пристально следить за своим пациентом.
– Именно за этим и привел я вас сюда: дать вам шанс проверить различные уровни вашего восприятия. Мне казалось, со зданием проще, чем с людьми. Прежде чем мы перейдем к исследованию способов избирательного управления вашими особыми способностями, нам надо знать, что происходит, когда вы и не пытаетесь управлять ими.
Перегрин сонно мотнул головой.
– Я понимаю, что вы говорите, но это все так... так запутанно. Я могу убрать часть этого запутанного, если просто смотрю на предмет, но образы по краям поля зрения...
– Он помолчал и судорожно сглотнул.
– Даже зажмурившись, я все равно вижу больше, чем нужно. Это все равно что смотреть сквозь несколько прозрачных изображений, наложенных друг на друга.
– Хорошее сравнение, - кивнул Адам.
– Но поверьте, если вы прекратите сопротивляться, вихрь образов уляжется сам собой. Что там говорили вам во сне ваши другие "я"?
– Успокоиться, - прошептал Перегрин.
– Успокоиться и знать, что я господин... Боже праведный!
– Он широко раскрыл глаза.
– Так вы считаете, что причина этого вихря - я сам?
– Существует только один способ проверить это, - сказал Адам, осторожно присаживаясь на соседний камень.
– Сделать так, как вам советовали ваши другие "я". Отдохните и отдышитесь. На минуту закройте глаза, пока не восстановите равновесие. Сосредоточьтесь на каждом вздохе: вдох... выдох...
Перегрин повиновался. Грудь его вздымалась и опускалась. Лицо понемногу расслаблялось. Спустя долгую минуту его пальцы ослабили мертвую хватку на блокноте.
– Хорошо, - сказал Адам.
– А теперь откройте глаза и нарисуйте то, что вы видите - что бы вы ни видели, - как тогда, вечером, в библиотеке. Все в полном порядке.
Перегрин осторожно приоткрыл глаза. Краски - зеленые, серые, коричневые - закружились перед ним в хороводе. Он сделал еще один глубокий вздох и открыл глаза окончательно.
Открывшаяся ему картина мерцала и переливалась, переходя из одного состояния в другое, словно голографическая проекция. Только что он видел древние руины, открытые непогоде, - а через мгновение перед ним был уже средневековый замок с высокой крышей и целыми окнами.