Адепт.Сокровища тамплиеров
Шрифт:
– Никаких особых правил, - усмехнулся Адам, - обычная церковная служба, и, насколько я помню, довольно простая.
– Он обернулся и многозначительно посмотрел на папку.
– Ты, вижу, во всеоружии.
– Это еще не все, - рассмеялся Перегрин и кивнул на поясную сумку, здесь лежит блокнотик и пара карандашей. Правда, я не уверен, этично ли рисовать во время церемонии.
– Думаю, ты зря беспокоишься, - ответил Адам, - это не более оскорбительно, чем проводить фотосъемку. Если ты, конечно, будешь благоразумным, - добавил он, многозначительно покашливая.
– Мне кажется, большинству собравшихся польстит твой интерес.
–
– Такие события у меня вызывают вдохновение. Все равно что принимать участие в исторической постановке, где все происходит по-настоящему.
– Пожалуй, в какой-то мере ты прав, - хмыкнул Синклер.
Друзья продолжили обсуждать планы на вечер, стремительно проносясь по извилистым улицам города. При виде открытой спортивной машины, в которой сидели два привлекательных шотландца, прохожие оборачивались, некоторые дамы даже останавливались и одобрительно смотрели им вслед.
К тому времени, когда они добрались до площади Палмерстон, на противоположной стороне которой возвышался собор Святой Марии, солнце скрылось и над городом начал сгущаться туман. Сегодня удача была явно к ним благосклонна - как только Синклер свернул на стоянку, в плотном ряду машин образовалось пустое пространство. Адам махнул рукой владельцу отъезжавшего автомобиля и аккуратно поставил "ягуар" на его место.
Оставив береты на заднем сиденье, друзья подняли верх машины и, закрыв ее, поспешили к собору. Перегрин чувствовал себя на вершине блаженства, разглядывая детали костюмов других гостей. Почти все мужчины были в кильтах, а многие щеголяли старинными родовыми нарядами, вызывая в памяти романы Вальтера Скотта.
На улице быстро темнело, клубящиеся над собором тучи сулили ливень. Адам и Перегрин вошли внутрь и погрузились в атмосферу благоговейного ожидания. Художник почти физически ощущал незримую энергию, переполнявшую огромное пространство храма. Ему приходилось раньше бывать в этом соборе, но никогда он не испытывал ничего подобного. Слева от них, в сумраке северного нефа, уже начиналась торжественная процессия. В первых рядах, по всей видимости, шли постуланты* [В католичестве - кандидаты на вступление в монашеский орден.], не имевшие определенных отличительных знаков, но в глубине Ловэт заметил белые плащи действительных членов Ордена с красными крестами на левом плече. Он замедлил шаг, чтобы лучше рассмотреть участников, однако в этот момент на хорах показалась огромная фигура, которая приветливо помахала им рукой.
– Вот и наш хозяин, - произнес Синклер, пробираясь сквозь толпу. Идем, я познакомлю тебя со Стюартом Мак Реем.
Глядя на Мак Рея, Перегрин с восторгом думал о том, каким потрясающим дополнением авторской коллекции будет его портрет. Высокий и широкий, как дуб, Мак Рей носил красный кильт своего клана с уверенностью прирожденного горца. Каштановые с проседью волосы, заплетенные в косу в стиле якобитов семнадцатого столетия, и пышная борода еще более усиливали производимый эффект. Он широко улыбнулся, обнажив ряд белых ровных зубов, и пошел им навстречу.
– Добро пожаловать, сэр Адам! Рад, что ты смог выбраться.
– Я тоже, - улыбнулся Синклер.
– Стюарт, позволь представить тебе моего друга, Перегрина Ловэта. Он талантливый художник; возможно, сегодняшнее событие будет увековечено на его холсте.
– Очень рад, мистер Ловэт, - ответил рыцарь, благодушно пожимая ему руку.
– Кажется, я слышал о вас раньше.
– Надеюсь, только хорошее, - вежливо улыбнулся Перегрин.
– Мне очень приятно, что Адам пригласил меня на это торжество.
– Постараемся не разочаровать вас, - добродушно проворчал гигант.
– В любом случае всегда приятно познакомиться с другом сэра Адама. Он не сказал вам, что день инвеституры выбран не случайно?
При этих словах Синклер вздрогнул.
– Нет, - ответил Перегрин.
– Дело в том, что 27 сентября 1745 года принц Чарльз Эдвард Стюарт во дворце Святого Креста принимал рыцарей Ордена Храма. После этой встречи принц стал тамплиером. В Королевской художественной галерее есть картина, посвященная этому событию. Вы наверняка ее знаете, мистер Ловэт, вы же художник. Принц на ней изображен в окружении предводителей кланов Камерон и Форбс. Довольно мрачный портрет, должен сказать вам.
– Если вы говорите о полотне Джона Петти, - живо отозвался Перегрин, то я знаю его очень хорошо. Это один из лучших портретов принца, который я когда-либо видел. Но два других персонажа для меня всегда оставались загадкой.
– Да-да, это та самая картина, - радостно согласился Мак Рей.
– Сегодня вечером будет прием в память этого события - вечер Белой Кокарды. Мы устраиваем его каждый год. Я приглашаю вас обоих.
– Мы бы с удовольствием, Стюарт, но, боюсь, у нас другие планы, небрежно ответил Адам.
– Мы с Перегрином назначили свидание одной очаровательной особе, которая обещала нам помочь прояснить кое-какие вопросы, касающиеся моей будущей статьи. Кстати, ты оказал бы мне большую услугу, представив нас мисс Фионе Моррисон.
– К сожалению, придется подождать до окончания церемонии. Мисс Моррисон сейчас в ризнице, а месса вот-вот начнется.
– Что ж, тогда мы, пожалуй, займем свои места.
– Я прослежу, чтобы она не убежала после церемонии, - заверил его Мак Рей.
Рыцарь жестом подозвал помощника, который проводил Адама и Перегрина на места первого ряда, предназначенные для семей и близких друзей членов Ордена; места, что были оставлены для самих участников, пока пустовали. Едва Перегрин успел достать блокнот и карандаши, как колокольный звон возвестил о начале церемонии.
Поток безмолвного восторга захлестнул стены храма. Всеобщее возбуждение передалось Перегрину, в предвкушении таинства тело художника пронзила сладкая дрожь. В полной тишине белая колонна вышла из северного нефа и величественно проследовала по центральному проходу к алтарю. Когда первые рыцари приблизились к алтарным ступеням, все встали. Рыцари торжественно возложили на алтарь старинный шотландский палаш, сильно проржавевшую шпору на бархатной подушке и темный кусок металла, должно быть, часть старинного меча, принадлежавшего Ордену. За ними шли несколько священников различных монашеских орденов и пять сосредоточенных постулантов, которых сегодня посвящали в рыцари. Мужчины были в кильтах, женщины - в кильтообразных юбках. (Напряженное ожидание на их лицах напомнило Перегрину обряд его собственного посвящения в Ложу Охотников, что состоялся менее года назад, хотя он и отличался по внешнему антуражу.) За постулантами парами следовали рыцари - сорок или пятьдесят мужчин и женщин, облаченных в белые мантии с красными крестами. Процессию замыкал Великий Магистр Ордена в сопровождении восьмерых рыцарей с обнаженными мечами. Двое из них несли личный штандарт и меч приора.