Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
Космические десантники отличались от простых людей отнюдь не только ростом и мощной броней. Главным было то, что настоящим воином Астартес никогда не овладевал страх. Страх способен затуманить рассудок обычного человека, вынуждая того совершать безумные поступки — подставлять спину врагу, пытаться спрятаться, искать несуществующего противника… Но разум космодесантников было не столь просто обмануть. Несомненно, они знали это чувство, но оно никогда не могло завладеть ими всецело. Они научились подавлять свой страх и управлять им, никогда не позволяя, чтобы он захватил власть над их помыслами. Люко понимал, что сейчас куда безопаснее не пытаться удрать, а вступить с противником врукопашную, где броня и сила дают наибольшее преимущество. Поэтому он просто
Клинки резали сталь так же легко, как обычный меч — плоть.
Машина зашаталась, гневно скрежеща механизмами. Люко едва успел отпрыгнуть, когда на него вновь упала увенчанная пилой лапа, отхватив кусок от наплечника. Капитан прокатился по грязи, ломая ветви мелкого кустарника и, повинуясь инстинкту, скользнул за ствол массивного дерева. В то же мгновение раздался грохот выстрелов, и во все стороны брызнули щепки и сок.
Ломая ветви и обдирая листву, сверху упали воины отделения Грэвуса, с чьих мечей все еще капала орочья кровь; пышущие жаром прыжковые ранцы унесли штурмовиков прочь от разгневанных ксеносов, жаждущих отмщения за павших собратьев. Сам Грэвус прокрутил в воздухе кульбит и приземлился за спиной боевой машины, на корпусе которой осталась глубокая прорезь, проделанная его топором.
Люко выкатился из укрытия и вновь набросился на стальную махину, погрузив когти в ее ноги настолько глубоко, что почувствовал, как лопаются и рвутся скрытые под броней сухожилия. Машина застонала, выбивающиеся из сил двигатели выпустили облако пара…
Капитан вонзил когти в бок железного гиганта и начал подтягиваться, взбираясь все выше на корпус; энергетическое поле искрилось, вспарывая бронированную обшивку. Чтобы добраться до самого верха и отрубить голову, которая, искря, обрушилась в болото, Люко понадобились все силы.
Машина начала заваливаться, извергая огонь и дым из поврежденных двигателей. Люко спрыгнул в жижу; так же поступил и водитель — вымазанный в саже орк с разорванной грудью, бешено сверкающими глазами и безумной улыбкой на морде. В руке ксенос сжимал связку взрывчатых шашек, к которым был примотан детонатор. Зеленокожий выдрал предохранитель и расхохотался, глядя на космодесантника.
Однако неожиданно выросший за спиной орка Грэвус схватил тварь могучей рукой. Вновь взревел прыжковый ранец, и сержант взмыл к своду джунглей, унося с собой обезумевшего ксеноса. Вложив всю свою невероятную силу, Грэвус размахнулся и зашвырнул противника прямо в неровные ряды приближающихся зеленокожих, где тот и взорвался, унося с собой жизни десятков собратьев, разбросав вокруг обломки деревьев и оторванные конечности.
Когда с боевой машиной было покончено, Люко заставил себя подняться. Его отряд продолжал бой, и даже брат Зальрас, прислонившись к стволу перерубленного дерева, расстреливал зеленокожих, разбегавшихся от залитой кровью поляны, где недавний взрыв уничтожил многих их товарищей. Орки валились один за другим, но на место погибших тут же вставали новые, чьи глаза пылали жаждой мщения.
Люко оглянулся на Грэвуса. Тот с головы до ног был вымазан орочьей кровью. Пока капитан сражался с военной машиной, штурмовики устроили бойню тем зеленокожим, которые пытались вскарабкаться по стенам оврага. Прыжковые ранцы позволяли обрушиться на головы врагов, нанести колоссальный урон и уйти, не попав в окружение.
— Что ж, мне не пришлось убивать их всех самому, — улыбнулся Люко. Такая благодарность за спасение была вполне в его стиле.
— Полагаю, мы привлекли их внимание, — заметил Грэвус.
— Отводим парней, — приказал Люко. — Отделение! Огонь на подавление — и отходим!
Испивающие Души растворялись в лесу, прикрывая свой отход плотным заградительным огнем, срезавшим листву с деревьев.
На место каждого павшего орка становились двое, а то и трое — перешагивавших мертвое тело и продолжавших
— Работайте! — взревел капитан. — Шквальный огонь!
Тактическое отделение припало к земле. Бойцы Грэвуса взмыли ввысь на прыжковых ранцах, уносясь к излому холмов.
— Искупление! — пробасил голос, принадлежащий человеку, которого, как слышал Люко, называли Троксом, — офицеру, возглавлявшему один из флангов штрафного легиона. — Ищите его в глазах ксеносов! Вырвите его из их окровавленных лап!
Повсюду вокруг засверкали, подобно грозе, алые всполохи лазерных выстрелов. Триста солдат 901-го, расположившиеся вдоль склона, дружно открыли огонь. Лучи срезали с деревьев кору, листья и ветви; передовые отряды орочьей армии пали в мгновение ока, их обожженные трупы, лишившиеся рук и ног, валились в болотную грязь. Зеленокожие пытались ответить, и по склону заплясали фонтанчики земли, взбитой их выстрелами, но ксеносы не имели возможности прицелиться и действовали неэффективно. Несколько солдат штрафного легиона погибли, но эти потери не значили ничего.
Бойцы Люко продолжали отстреливаться, лежа на земле под лазерным шквалом и пробивая бреши в рядах пытающихся карабкаться по склону орков. Пару раз солдаты 901-го промахивались, но броня космодесантников была создана руками одних из лучших в Галактике мастеров, поэтому попадания из гвардейских винтовок, смертельные для незащищенного человека, оставляли только темные росчерки на доспехах, выкрашенных в цвета Испивающих Души.
— Уничтожим грязь, отвратную взору Императора! — завывал Троке, в порыве фанатизма ухитрявшийся перекричать даже грохот выстрелов. Его ручной гранатомет рявкнул, и среди орков прогремел взрыв, от которого во все стороны полетел смертоносный град серебристых игл.
Заговорил тяжелый болтер, и вскоре приближающаяся орда полностью скрылась за завесой дыма и взрывов; в воздухе повис туман от кипящей крови и раскаленной земли. В дымке маячили смутные силуэты — особенно огромный и свирепый орк вел за собой закаленных в боях ветеранов, намереваясь обрушиться на порядки 901-го. Пока десантники Люко перестраивались, располагаясь среди бойцов штрафного легиона, отделение Грэвуса упало с небес, чтобы замедлить продвижение зеленокожих. Поднялся и опустился огромный топор, и предводитель орков рухнул, рассеченный практически надвое.
— Люко на позиции! — прокричал капитан в вокс. — Удерживаем фланги! Мы завязали бой и не даем им прорваться!
— Отменная работа, капитан, — ответил ему голос Сарпедона. — Не позволяйте им прорваться. Если надо, прогибайте линию, но не дайте им уйти! Основные силы уже на подходе.
Черная вода, подобно поту, каплями скатывалась со стен тюрьмы. На «Сломанном хребте» хватало мест, где можно было держать заключенных, — по правде говоря, почти любой из кораблей, составлявших «скиталец», имел собственную тюремную палубу, а некоторые и вовсе, казалось, состояли из одних лишь камер да помещений для пыток. Многие из этих кораблей казались пугающе чуждыми, в то время как другие были вполне заурядно мрачными и прозаичными, со свисающими со стен кандалами и отверстиями в полу, предназначенными для стока крови. Тюрьма, сейчас использовавшаяся Испивающими Души, представляла собой просто аналог земных заведений — огромное помещение, отделенное от остального корабля усиленными переборками и бронированными дверьми, с тускло освещенными, в потеках ржавчины коридорами, охраняемыми автоматическими турелями. Кое-где в углах до сих пор валялись почти истлевшие в прах серые кости, свидетельствовавшие о том, что корабль был полон узников в тот момент, когда его поглотил варп, но теперь здесь была заточена одна-единственная живая душа.