Административные рынки СССР и России

Кордонский Симон

Естественно, что на административном рынке началась паника, девальвация всех валют и борьба между эмитентами за старшинство. Последнее стало называться политической жизнью эпохи перестройки. Зародышами (точками, в которых собственно и концентрируются силовые усилия борющихся сторон) стали сопряжения отраслей и территорий, традиционные для этого государства места конфликтов. Отрасли в ходе преобразований были "опущены" до уровня, на котором они непосредственно столкнулись с региональными органами власти в борьбе за перераспределение ресурсов. Регионы поднялись до статуса самоопределяющихся во многих отношениях административных субьектов. Можно предположить, что некоторая стабильность будет достигнута только тогда, когда отрасли и регионы самосогласуются, то есть когда некоторая совокупность отраслей, расположенных в регионе, замкнется в административно -

территориальное образование государственного ранга, органы управления которого создадут генераторы определенности статусов и создадут свои аналоги "общака".

Обычное (несоциалистическое) государство - это форма сопряжения политических и экономических отношений в системе властных институтов. В раннем СССР сопряжение было полным, с редукцией всех форм сопряжения к силовым институтам, которые собирали "общак" и его же распределяли. В хрущевское и брежневское время место силовых институтов заместили разные территориальные или отраслевые "мафии", контролировавшие распределение. После распада СССР эти "мафии", неравномерно распределенные в постсоветском пространстве, стали единственными реальностями, постепенно приобретающими формы национальных государств с весьма специфично организованной экономикой и политикой.

До реформ 1992 года в стране не было социального слоя, жизненно заинтересованного в экономической либерализации и в формировании другой политической системы, нежели административный рынок. Реформы облегчили формирование этого слоя, нуждающегося прежде всего в реальном изменении отношений власти и собственности и отношений между центром и периферией. "Новые люди" заинтересованы в ускорение социального расслоение (это увеличивает их социальную базу) и в формировании силовых институтов, которые могли бы контролировать поведение "новых люмпенов", обратной стороны процесса формирования слоя "новых богатых". Коммерциализация власти, как бы внешне неприглядно она не выглядела, также ускоряет формирование слоя "новых людей", заинтересованного в изменениях отношений власти и собственности.

В мировоззрении людей, уже ушедших из социализма, но продолжающих быть с ним связанными по происхождению, можно, как мне кажется, выделить две полярные тенденции. В одной из них государство рассматривается как самоценность, а награбленное государством за семьдесят лет его истории считается общенародным достоянием. Присвоение (приватизацию) государственного имущества носители этого типа мировоззрения (новые бедные) считают воровством. Новые бедные не считают себя и других полноценными юридическими лицами (не признают себя существующими вне этого государства и помимо его), и потому протестуют против попыток лидеров государства раздать его собственность. Во второй тенденции государство рассматривается как минимум силовых институтов, обеспечивающий неприкосновенность присвоенной у этого же государства собственности. Исповедующие эту точку зрения (новые богатые) считают себя сверхполноценными юридическими лицами и потому не удовлетворены тем, что государство считает их гражданами "второй свежести" и предпочитает им трудовые коллективы, отрасли. предприятия, региональные органы власти, и прочее. Новые богатые считают, что государство - они сами, и намереваются выстроить государство вокруг себя и из себя.

Задача по справедливому разделу "общака" не может быть решена в принципе, краденое можно только перекрасть, чем активно (или пассивно - как в случае с получением и приватизацией жилья) занималось население страны последние десятилетия. Кто-то получил из "общака" больше, кто-то меньше, но все граждане нуждаются в легализации своей пока еще виртуальной собственности. Пока распределенные Советской властью ценности оставались таковыми, с ними были невозможны обычные коммерческие операции, их можно только потреблять или обменивать втихую на такое же полученное из "общака" барахло. Реальная экономическая динамика началась когда с виртуальной собственностью люди начали обращаться как с просто собственностью. Экономическое содержание первого этапа модернизации составляла легализация права владения и торговли имуществом и ресурсами, тем или иным образом "уведенного" из социалистического "общака". Политическое содержание того, что происходило и происходит в России, можно рассматривать как реакцию на легализацию прав собственности. Каждый человек в России считает, что то, чем он распоряжается, получено им честно, по праву, заработано, в то время как

все остальные противозаконно распоряжаются частью бывшего "общака" СССР. Граждане стремятся получить в легальное владение то, что им, по их мнению, принадлежит, но протестуют против аналогичный действий и устремлений всех остальных. Обвинения в коррупции являются основном аргументом в политических дискуссиях.

Основное требование тех, кто требует "навести порядок", заключается в том, чтобы посадить воров и коррупционеров, а именно тех, на кого они показывают пальцем. В этих требованиях просвечивает неосознанное желание вновь вернуться к тому социальному состоянию, когда можно было получать потребительские ценности из "общака", и в то же время искренне верить в свою внутреннюю честность и порядочность. Для стремящихся к порядку имущество и деньги, украденное государством у своих и чужих граждан и отмытое в государственном "общаке" имеет большую легитимность, чем имущество и деньги, украденное гражданами у государства и обращающееся на относительно свободном рынке.

– -----------------------------------------------------------------------------

ВВЕДЕНИЕ

Представляемая книга составлена из отдельных работ, частично опубликованных в период с 1987 по 1995 год. Тексты отредактированы в 1995 году. В работе использован формальный аппарат, разработанный в основном автором, который - по предложению С. Чебанова - называется веерными матрицами, и соответствующие матрицам графы. Необходимо отметить, что таблицы, рисунки и схемы не иллюстрации к тексту, а именно формальный аппарат, представляющий в максимально концентрированном виде онтологические основания авторского представления реальности социализма, ее основные различения и отношения между ними. К сожалению, мне неизвестны собственно математические основания такого рода конструкций. По мнению специалистов, веерные матрицы являются частным случаем теории типов в смысле Хао Вана или, может быть, одним из видов фракталов.

Аппарат веерных матриц дает возможность совместить казалось бы несовместимые представления. Речь идет о том, что социологические и экономические теории строятся в понятиях, в противном случае они теориями не являются. Однако обыденное и политическое описание реальности, а тем более процесс принятия решений персонифицированы. Понятия социологии и экономической теории, с одной стороны, и представления о личностях агентов политических и экономических процессов, с другой, существуют в разных интерпретационных пространствах. Чаще всего поведение реальных людей используется теоретиками лишь как примеры, иллюстрирующие предметные построения.

В данной работе отношения административного рынка объективируются в понятиях людях, действующих агентов торга, то есть в носителях свойств исследуемого целого. Имена политиков, бизнесменов, администраторов (или имена их статусов в разных отношениях административного рынка) в реализованном в данном работе подходе становятся идеальными объектами теоретических конструкций. При этом процессы, происходящие на административном рынке, становятся более зримыми, эмпирически определенными и представимыми как изменение отношений между идеальными типами, носителями свойств социального и экономического целого.

Методологические подходы и методические приемы, использованные в работе, практически не применялись в социологическом исследовании. Они больше специфичны для математики и теоретической физики, в которых работа с идеальными объектами как элементами объясняющих конструкций давно уже стала атрибутирующим научность компонентом.

Работа не претендует на исчерпывающее описание административного рынка. Возможны, наверное, десятки, если не сотни взаимодополнительных и равно необходимых его теоретических описаний. Я ограничиваюсь исследованием лишь немногих по моему собственному интересу выбранных аспектов организации экономической и социальной жизни в СССР и постперестроечной России. При этом я исхожу из того, что в ходе социалистических преобразований были радикально трансформированы такие базовые реальности, как социальные пространство и время, социальная структура и экономика. Описание социалистических пространственных и временных реалий составляет содержание первых глав работы: это общие формальные принципы устройства СССР как административного рынка, такие как административно-территориальное деление, территориально-отраслевая организация производства и жизни, административный режим (институты прописки, КЗОТа и воинского учета), административные веса функционеров в иерархиях доперестроечной власти, социально-учетная структура.