Адмирал Ее Величества России
Шрифт:
Для подноски зарядов от Госпитальной пристани к бастиону посланы охотники, которые, проходя под сильнейшим неприятельским огнем, большей частью погибли. Около четырех часов пополудни на Малаховом кургане взлетел на воздух пороховой ящик, не причинив значительного вреда.
Между тем около полудня союзные эскадры приняли участие в бомбардировании Севастополя. Первоначальное предположение союзников – открыть действия одновременно с сухого пути и с моря – не могло быть исполнено по случаю штиля, не дозволившего эскадрам прибыть в условленное время из Камышевой бухты и от устья Качи к Севастополю. Корабли, буксируемые пароходами, двигались медленно и потому приняли участие в бою гораздо позже сухопутных батарей.
По предложению адмирала Гамелена, союзные эскадры построились в линию на расстоянии от входа на рейд около 700–800 сажен.
Вообще же неприятельский флот занимал охватывающую позицию от Херсонесской бухты до Волоховой башни, протяжением около трех верст. Причина, побудившая союзников расположиться на значительном расстоянии от наших укреплений, не позволявшем нанести решительный удар с моря, было опасение за судьбу флота, составлявшего основание действий англо-французской армии, и к тому же адмирал Дундас неохотно принимал участие в нападении на Севастополь, считая безумным сражаться за деревянными стенами против русских, стоявших за стенами из камня. Сами союзные адмиралы сознавались, что они не имели в виду действовать решительно, ограничиваясь диверсиею, для облегчения атаки со стороны сухого пути.
В начале первого часа пополудни загремели первые залпы с кораблей неприятельских; по мере того, как входили в линию отставшие суда, канонада усиливалась. С нашей стороны отвечали на нее все орудия, обращенные к морю с батарей: № 10, Александровской, Константиновской, Карташевского и Волоховой башни. […]
Бомбардирование Севастополя с моря началось уже в то время, когда почти все французские батареи были принуждены замолчать и когда продолжали действовать с сухого пути только англичане. Густое облако дыма, образовавшееся от неприятельских залпов и от выстрелов с наших приморских батарей, совершенно закрыло корпуса и мачты кораблей, и потому нам служили целью только сверкавшие огоньки неприятельских выстрелов. Таким образом, наши моряки были лишены двух весьма важных указаний для пальбы – определения в точности расстояния неприятельских кораблей и возможности видеть падение собственных снарядов. На батарее № 10 печи для каления ядер были так неудобно устроены, что пришли в негодное состояние через полчаса по открытии огня с неприятельского флота; погребов для зарядов было мало, да и те, которые находились на батарее, были недостаточной величины и плохо размещены [122] .
122
Сведения, сообщенные бывшим комендантом 10-й батареи А. H. Андреевым. (Прим. автора)
Несмотря, однако же, на все это, батареи № 10 и Александровская, получив весьма незначительные повреждения, нанесли большой вред французской эскадре. Корабль «Париж» был поражен 82 снарядами, и в том числе многими бомбами и калеными ядрами, причинившими до 50 пробоин и несколько пожаров; разрывом одной из бомб в капитанской каюте снесен ют, на котором тогда находился адмирал Гамелен со своим штабом; несколько офицеров и 34 матроса были убиты либо ранены.
Другая бомба, пробив все деки на корабле «Шарлеман», разорвалась в машине и нанесла ей значительные повреждения; здесь в продолжение боя было два человека убито и тридцать пять ранены. Корабль «Наполеон» получил подводную пробоину; на прочих французских судах выбыло из фронта 125 человек. На батарее № 10, по недостатку прислуги, в заряжании мортир участвовал пехотный часовой, стоявший у будки, где поставили ящик с ручными гранатами, на случай штурма с сухого пути.
В самом начале боя неприятельская бомба разбила вдребезги будку и взорвала гранаты, не причинив никакого вреда часовому, стоявшему оттуда в десяти шагах. Хотя таким образом уничтожился пост этого часового, однако же он, как не снятый своим ефрейтором, оставался на месте, под тысячами пролетавших кругом его неприятельских снарядов, и помогал артиллеристам в стрельбе. […]
Из всех приморских укреплений Севастополя потерпел значительно один лишь Константиновский форт, который, будучи расположен на выдающемся мысе дугой, действовал только частью своей артиллерии; прочие же все орудия, обращенные к рейду, не могли принять участия в отражении союзного флота. Платформа форта, не прикрытая от продольных и тыльных выстрелов, подвергалась поражению с северо-запада, где находился сектор, обороняемый только несколькими орудиями.
Англичане искусно воспользовались недостатками нашей батареи, поставив свои корабли в мертвом пространстве и действуя с небольшого расстояния по платформе продольным и тыльным огнем. Из 27 орудий, на ней стоявших, 22 вскоре были приведены в бездействие; прислуга, осыпаемая снарядами и осколками от камней, принуждена сойти вниз. В казематах орудия не понесли повреждений; из шести же калительных печей уцелела только одна. Потеря в людях состояла из пяти убитых и пятидесяти раненых.
На батарее № 10 орудия, несмотря на частое их смачивание, до того разгорячились, что комендант батареи, капитан-лейтенант Андреев был принужден приостановить на время пальбу, в 4 часа пополудни. С нашей стороны, наблюдая с 7-го бастиона за ходом дела при дыме сухопутной и морской канонады, нельзя было видеть, что делалось на батарее, и сообщение с нею было прервано тысячами снарядов, падавших на пространстве между морем и 6-м бастионом.
Несколько охотников вызвались доставить о ней сведения, но сам Нахимов долго не решался посылать их на верную гибель. Все считали батарею совершенно разрушенной, но в сумерки возвратился оттуда посланный с 40 матросами в подкрепление прислуги орудий адмиралом Нахимовым лейтенант Троицкий, который, к общему удивлению, донес, что батарея потерпела весьма незначительные повреждения и понесла ничтожный урон в людях. По прекращении бомбардирования с моря, продолжали действовать до наступления ночи только английские батареи.
Общие последствия этого дня заключались в неудаче действий союзников с моря и в частном успехе англичан со стороны сухого пути.
Наши береговые батареи выпустили около 16 тысяч снарядов, а батареи оборонительной линии – до 20 тысяч. Число снарядов, выпущенных союзным флотом, было не менее 50 тысяч, а с батарей сухопутных – до 9 тысяч (французы около 4 тысяч, англичане – 4727). С нашей стороны, на береговых батареях выбыло из фронта 188, а в сухопутном бою 1112, всего же 1250 человек. Урон неприятельского флота в людях простирался, не считая турок, до 520 человек (203 француза и 317 англичан), а на сухопутных батареях – 348 (204 француза и 144 англичан).
Бомбардирование с моря Севастополя несомненно доказало преимущество земляных возвышенных батарей над каменными постройками в уровень с поверхностью моря. Опасность на открытых земляных батареях была несравненно меньше и самые действия гораздо удобнее, нежели в казематах. Снаряды, пролетавшие лишь на один фут в стороне или выше людей, не причиняли им никакого вреда, проносились далеко за орудия и разрывались там столь же безвредно.
В казематированных же фортах, снаряды, попадая в края амбразур, поражали людей осколками камней, а бомбы, разрывавшиеся в казематах и даже во дворе форта, по тесноте пространства, производили губительное действие. К тому же в казематах дым от собственной стрельбы, совершенно застилая амбразуры и наполняя казематы, затруднял не только наведение орудий, но и самое дыхание. Ни заряжание орудий, ни подноска к ним зарядов и снарядов из пороховых погребов, не могли быть так ускорены в казематированных фортах, как на открытых батареях.
Батарея Карташевского и Волохова башня, могшие действовать против кораблей всего-навсего восьмью орудиями, нанесли неприятелю несравненно больший вред, нежели двухъярусный казематированный с открытою обороною Константиновский форт.
Неудача действий с сухого пути французских батарей была неизбежным последствием их ошибочного расположения: вместо того чтобы устроить свои батареи по вогнутой линии и поражать наши укрепления перекрестными выстрелами, французы собрали большую часть своей артиллерии на Рудольфовой горе и, действуя оттуда расходящимися выстрелами по 4-му, 5-му и 6-му бастионам, подверглись сосредоточенному огню с этих укреплений.