Адмирал Империи 15
Шрифт:
— Отзывайте «гусары», атака истребителей на вражеский дредноут не понадобится, наша артиллерия и без нее обнулила защитные поля «Баязета», так что лишние потери нам не нужны, — капитан-поручик Адам Маскевич — командир тяжелого крейсера «Мальборк» давал распоряжения своим младшим офицерам.
Маскевич был удовлетворен тем, что видел сейчас перед собой на экране. Одинокий русский крейсер, весь в пробоинах и оплавленный, с разорванными бортами и летающими вокруг ошметками брони уже почти не сопротивлялся, доживая последние минуты своего существования. Бездумная авантюра русских, решивших напоследок поиграть
Где-то между кораблями еще сражались с тяжелыми «гусарами» палубники с «Баязета», пытаясь хоть как-то отсрочить неизбежное, но и МиГи погибали один за другим, не способные противостоять гораздо большему числу польских истребителей, который было в два раза больше, чем русских. Все для Маскевича, одновременно являющимся старшим эскадры, шло превосходно, еще минут двадцать непрерывного обстрела, и от вражеского крейсера не останется даже остова…
— Пан капитан-поручик, новые корабли в секторе, — прервал мысли Маскевича дежурный оператор.
— Кто такие? — забеспокоился командир «Мальборка», опасаясь, не идет ли помощь «Баязету», ведь звездная система «Таврида» по данным разведки была полна русскими эскадрами.
— Не извольте беспокоиться, это наши союзники, — улыбнулся оператор.
— Кто вам сказал, лейтенант, что я беспокоюсь, — огрызнулся на него Маскевич.
— Прошу прощения, пан капитан, — осекся лейтенант, пряча улыбку.
— Сообщите информацию, как положено…
— Корабли идентифицированы, — продолжал оператор. — Головным — тяжелый крейсер «Йорктаун» из состава 6-го «ударного» космофлота АСР, за ним тяжелый крейсер «Одинокий» из Черноморского космического флота Российской Империи…
— Вы что пьяны, лейтенант! — возмутился Маскевич, собственноручно перепроверяя данные, поступающие на экран. — Вы же только что сказали, что идут союзные корабли…
— Так точно, пан капитан, — подтвердил дежурный.
— Каким образом крейсер «Одинокий» вошел в это число?
— Над крейсером «Одиноким», если вы внимательно посмотрите на карту, висит электронная плашка с меткой статуса, — пояснил лейтенант, указывая рукой на голограмму ближнего космоса, светящуюся в центре командного отсека. — Нынешний статус данного крейсера — «трофейный», о чем свидетельствуют его зачехленные орудия и деактивированные защитные поля, а так же магнитные тросы, с помощью которых его тянет «Йорктаун».
— Соедините с мостиком «Йорктауна», я хочу поздравить его командира с хорошим уловом, — облегченно вздохнул капитан Маскевич, обрадованный появлению американского крейсера.
— Соединяю, — отозвался второй оператор. — «Йорктаун» на связи…
— Вы до сих пор, несмотря на то, что русские принесли вам столько бед, берете их корабли в качестве трофеев? — удивленно спросил Адам Маскевич, приветливо улыбнувшись большому чернокожему коммандеру, смотревшему на него по ту сторону экрана. — Только не говорите, что вы и команду «Одинокого» сохранили в живых?
— К сожалению, пришлось, мой друг, — расплылся в ответной улыбке Абадайя Смит. — Упрямый и вредный командир русского крейсера ни в какую не желал сдаваться, если я не дам ему гарантии безопасности членам его экипажа. Пришлось согласиться, иначе бы «раски» сражались до конца и я бы не заполучил этот дредноут…
— Зачем вам эта русская развалюха с названием, как и эсминца, коммандер? — удивился Маскевич, имея в виду «Одинокий».
— Распоряжение командующего Нейтена Джонса, — ответил на это Абадайя, быстро сориентировавшись. — Наш многострадальный 6-ой «ударный» космофлот в битвах за «Тавриду» и «Бессарабию», которые бесконечно длятся вот уже пятую неделю, сильно пострадал и потерял большое количество вымпелов. А продолжать сражаться надо, и пока не пришли резервы, нам нужно как-то выживать. Вот и собираем по приказу адмирала Джонса по углам звездной системы все завалявшиеся русские корабли…
— Ясно, — весело рассмеялся Адам Маскевич, одновременно с этим указывая пальцем на карту. — Что ж, в отличие от вас, наш 1-ый Коронный космофлот не нуждается в пополнении, тем более старыми и ржавыми кораблями московитов. Поэтому, как вы можете заметить, я не намерен брать себе приз в лице «Баязета»…
— Вижу, что вы изрядно его потрепали, — кивнул Абадайя, переводя взгляд на свой личный монитор. — Странно, что этот несчастный корабль до сих пор еще держится…
— Это вражеский крейсер, а не несчастный корабль, — скривился Адам Маскевич.
— И вы не намерены давать возможности его команде эвакуироваться? — уточнил Абадайя.
— Никаких переговоров с московитами! — отрезал польский капитан. — То же самое мы сделали у перехода «Бессарабия-Таврида», ни один русский корабль не ушел от возмездия, уничтожены были все вместе с экипажами…
— Очень расточительно, я имею в виду погибшие корабли, — вздохнул коммандер Смит, снова и снова бросая взгляд на свой монитор, будто с кем-то переглядываясь. — Но, ладно это ваше дело…В любом случае, поздравляю с победой и новыми очками опыта, которых, я уверен, на вашем электронном жетоне появится после этого не одна сотня…
— В общей сложности три с половиной тысячи баллов, если быть точным, — похвастался поляк.
— Ого, так много? — удивился Смит, делая озабоченную мину. — Я воюю уже почти месяц, но не заработал и половины от этого. Да вы счастливчик, мой друг!
— Просто профессионал своего дела, — без ложной скромности заявил Маскевич, приосанившись в кресле.
Ему было крайне приятно видеть на лице американского коммандера зависть и восхищение.
— Слушай, Ади, — Абадайя вдруг подмигнул Маскевичу, как своему старому другу, — сделай для меня кое что…
— Вообще-то мое имя Адам, — покривился поляк, которому, как и многим не нравилось панибратское отношения «янки» к тем, к кому они обращаются. — Но, чем могу помочь?
— Дружище, я тоже собираю эти, мать их, очки опыта, — сознался Абадайя, тыча толстым пальцем себе в нагрудный жетон. — Как видишь, мне чуть-чуть не хватает до серебряных адмиральских погон… Сознаюсь, русский крейсер в качестве трофея я тоже веду назад в «Тавриду», не только потому, что так распорядился командующий Джонс, а прежде всего, для того, чтобы получить за «Одинокий» на пару сотен баллов больше, чем, если бы просто его уничтожил. Понимаешь, о чем я?