Адмирал Империи
Шрифт:
Он охотно откликался на имя Густав Адольфович, со своего паспорта, да к тому же, ещё при разговоре забавно коверкал слова на криптонемецкий манер, поэтому я не стал долго думать и продолжил обращаться к нему именно, как к господину Гинце.
Уже позже стало понятно, что этот человек не просто несчастный бродяга, умеющий складывать цифры – это, в прошлом, большой учёный, причём явно высочайшего уровня интеллекта. Он не помнил или не хотел помнить, ничего о себе, а вот об остальном окружающем мире, казалось, знал всё. Для Густава Адольфовича не существовало непонятных вещей, ни в ядерной
Когда, после всех приключений в «Порт-Ройяле», да и не только там, я, наконец, оказался на борту своего любимого «Одинокого», то без долгих раздумий позвал старика с собой. Он очень обрадовался и тут же согласился, так как очень привязался ко мне, да и идти ему было, кроме моего корабля, некуда. На крейсере же, Гинце обрёл новый дом, товарищей, которые его уважали, ну и конечно, пусть и ограниченную, но всё же возможность заниматься своим любимым делом – изобретать…
– Ничего, ничего, – ответил Густав Адольфович, широко улыбаясь. (Ничто в мире не могло поколебать позитивный настрой этого человека). – То небольшое нововведение, которое я хотел бы обсудить с вами, не требует визуальной картинки и долгих объяснений. Если не возражаете, Александр Иванович, то я, по пути вашего следования на мостик, изложу свои мысли на данную тему.
– Зная вас, не уверен, что этого времени хватит даже на вступительную речь, – хмыкнул я и вздохнул, – поэтому прошу, давайте в двух словах…
Я вышел из каюты профессора, оказавшись в центральном коридоре верхней палубы, и быстрым шагом пошёл по направлению к своей рубке. Капитанский мостик находился в самом конце этого коридора, и мне было нужно потратить около двух минут, чтобы попасть туда. Густав Адольфович старался от меня не отставать.
– Э-э, в двух словах? – переспросил он, пытаясь исполнить мою просьбу. – Попробую… Два слова – энергетическое дробление…
– Звучит как новый способ добычи полезных ископаемых, – пошутил я, кивая на приветствия, идущих мне навстречу, членов экипажа. – Точность формулировок когда-нибудь погубит вас. Не воспринимайте всё буквально, фраза «в двух словах» означает – расскажите мне вкратце. Ну и конечно, желательно, чтобы я вообще понял, о чём идёт речь…
– Вкратце? – снова переспросил Густав Адольфович, непривычный к подобной терминологии.
– Чтобы вам стало легче, – вздохнул я, – расскажите о вашей идее, например, пятнадцатью словами.
– О, гут, понятно, – сразу оживился тот, загибая пальцы. – Я хочу изменить конфигурацию электронного поля нашего корабля при помощи перераспределения мощности энергетических щитов… Вот.
– Так, уже лучше, – кивнул я с деловым видом, как будто действительно был в теме, – но вопросы остаются, и главный из них: Зачем нам это нужно?
– Вы до сих пор, ничего не поняли?! – искренне изумился профессор.
– Ну, извините…
– Распознавание
– Я в курсе, по каким характеристикам корабль идентифицируется, – буркнул я, – не держите меня за совсем уж бестолкового.
– Гут, Александр Иванович, тогда вы не могли не слышать о том, что данное поле можно изменить.
– Это пытаются делать контрабандисты и пираты, желая замаскировать свои корабли под гражданские, – кивнул я в ответ. – Военные ведут постоянные исследования в данной области, но насколько я знаю, пока безрезультатно. Современные сканеры легко распознают любое изменение электрополя и вычисляют, кто перед ними находится.
– Гут, корошо. Но что, если эти сканеры обмануть, подставив под их волны не одно электронное поле, а сразу несколько?
– Вы хотите сказать, что можно разделить единое поле корабля на отдельные фрагменты?
– Гут, корошо, – засмеялся профессор, обрадовавшись тому, что я не совсем безнадёжен в данной теме, – на мониторах противник будет видеть вместо нашего крейсера, например, несколько малых объектов.
– Ого, – присвистнул я, – это было бы превосходно, но звучит слишком фантастично. Как разбить электрополе, не расколов на части сам корабль?
– Мы сделаем это при помощи наших энергетических щитов, защищающих корабль от плазменных зарядов, – Густав Адольфович остановил меня и, взяв за плечи, стал отчаянно трясти. Он делал так всегда, когда был не в силах сдержать переполняющие его эмоции. – Господин адмирал, я нашёл способ, как перенаправить энергетическое поле щитов с внешнего периметра, вовнутрь корабля. Мы разрежем «Одинокий» этой энергией, как батон хлеба, на несколько автономных сегментов…
– Я надеюсь, про батон вы выразились фигурально?
– Конечно, друг мой…
– Сразу вопрос, – я внимательно посмотрел на профессора, – как это повлияет на работу систем крейсера и не опасно ли его излучение для экипажа?
– По моим расчётам, системы восстановятся в полном объёме в течение нескольких секунд после окончания воздействия на них, данного поля, – уверенно ответил тот. – Что касается влияния на людей, то здесь я не могу дать вам стопроцентной гарантии безопасности их здоровья, слишком велико излучение. Однако отсеки, через которые оно будет проходить, можно временно покинуть, и тогда команда останется в безопасности.
– Что ж, давайте попробуем, – кивнул я, освобождаясь от объятий Гинце и снова продолжая свой путь. – Слишком часто вы оказывались правы, чтобы не доверять вам и сейчас. Единственное условие – эксперимент, вначале нужно провести не на всём корабле, а на его малой части. Найдите отсеки, системы которых не жалко на время потерять в случае неудачи.
– Гут, корошо, – бодро ответил Густав Адольфович и сразу уткнулся в свой планшет, – неудача – это не про нас…
В молчании мы прошли буквально несколько метров по коридору, когда, справа от меня открылась дверь лифта и из него прямо-таки вылетела, майор Белло.