Адран в огне
Шрифт:
Но закрывать рот по чужому требованию Иарлайт не любил. Он решил, что ответы получит у единственного человека, которому по-настоящему доверял.
Они с Одханом Рошем присоединились к команде одновременно, когда «Короля фоморов» приписали к «Исходу». Иарлайт в то время только примкнул к специальному корпусу, он еще ни с одной командой не работал. Одхан работал на разных миссиях, но долго обычно нигде не задерживался. Новичками на борту стали они оба, а потом обнаружили, что у них много общего: они были воинами. Иарлайт понимал, что Одхан – легионер, да еще номер 4, он определенно сильнее всех в их экипаже. Но киборг, в
Одхан тоже оценил такое отношение, столь редко достававшееся легионерам – нормальное общение при полном отсутствии страха. Вряд ли он воспринимал Иарлайта как настоящего друга, слишком уж велика была разница в возрасте и силе. Скорее, как протеже или даже младшего брата… а может, домашнего питомца, кто этих легионеров с их высокомерием поймет? Как бы то ни было, он здорово помог киборгу и многому его обучил. Только с ним на корабле и можно было говорить нормально, не выбирая слова так, как выбирают путь на минном поле.
Легионера Иарлайт нашел в одной из комнат отдыха – той, где самые большие иллюминаторы, можно просто сидеть и смотреть в пустоту. Одхан воспользовался этим сполна, он устроился в кресле с банкой пива, наблюдая за черной планетой и двумя далекими точками чужих кораблей. Он был неспокоен, напряжен даже… А это совсем на него не походило. Одхан, к которому Иарлайт привык, был грубым воякой, хохочущим и ничего не воспринимающим всерьез. Легионер упивался своей силой и ничего не боялся, да он и сейчас не был напуган, и все же что-то знатно испортило ему настроение.
Глядя на него, Иарлайт отбросил все свои тщательно продуманные жалобы на то, что эта миссия им совсем не подходит. Ему становилось не по себе от того, что номер четыре в таком состоянии.
– Что происходит на самом деле? – только и смог спросить он.
– Не знаю, парень, – отозвался Одхан, не отрывая взгляд от далеких кораблей. – Но чертовски хотел бы знать.
– Это из-за того, что Адран – бывшая школа легионеров? Ты учился там?
– Нет. У Легиона много школ, на Адране я никогда раньше не был.
– Тогда в чем дело?
– В них, – Одхан кивнул на иллюминатор, за которым замерли чужие корабли.
Иарлайт опустился в соседнее кресло и тоже посмотрел вдаль, туда, где никогда не было горизонта. Желание громыхать и возмущаться исчезло, сменившись смутной тревогой. Да, он не боялся номера 4, но был уверен, что тот непобедим. А что может напугать непобедимого? И что тогда делать всем остальным, куда более слабым?
– Ты боишься этих команд?
– Так, гипер-тостер, следи за языком, – нахмурился Одхан. – Я вообще никого и ничего не боюсь. И на команды этих корыт я клал с наблюдательной вышки тюрьмы Риогган!
– Ну круто – все, кроме расистских оскорблений киборгов. В чем дело тогда?
– В том, что на каждом из этих кораблей есть легионеры. Номер 7 и номер 3. Я знаком с обоими, вот поэтому мне и хочется кому-нибудь раскроить череп – так, в качестве антистресса.
– Не знал, что легионеры враждуют друг с другом.
– Ты и сейчас ни хрена не знаешь, потому что мы не враждуем. Дело не в легионерах вообще, а конкретно в этих двух. Хотя даже если отвлечься от их паршивых личностей, плохо, что такие высокие номера собрали вместе. То разводят нас по всему космосу, то сводят… Так, не бери в голову, это не для твоих ушей предназначено.
– Да я уже понял, – усмехнулся Иарлайт. – Как бы то ни было, миссия простая! Спуститься туда, посмотреть, дрыгает ли кто-нибудь из пассажиров лапкой, увезти тех, что дрыгают, на ближайшую космическую станцию. Все! В этих условиях вообще побоку, кто там в других командах, тебе даже не придется с ними пересекаться. Разве нет?
– Был бы рад, если так, но вот нутром чую: не будет так просто и мне таки доведется встретиться с этими двумя крысами.
И Одхан, обычно спокойный Одхан, который на прошлой миссии шутя придушил существо размером с тиранозавра, от злости сжал банку с такой силой, что она не выдержала, смялась в крошечный, уже неопознаваемый комок металла.
Настроение у Иарлайта становилось все хуже, но он упрямо держался за веру в то, что легионер преувеличивает.
– Ну, пересечешься ты с ними, что такого? Номер 7 вообще не рассматриваем, ты ж сам номер 4, ты его легко уделаешь! Номер 3 вроде как сильнее, но вряд ли намного. Или ты боишься, что они выступят против тебя вместе?
Одхан наконец посмотрел на него – но с таким осуждением, что киборгу захотелось провалиться сквозь пол в вечную холодную тьму.
– Иногда я смотрю на тебя и думаю: зачем они младенцев во флот набирают? – вздохнул Одхан. – С таким подходом ты убьешься даже раньше, чем я ожидал, поэтому кое-что все-таки придется тебе сообщить. Мы не враги с теми легионерами, но это не значит, что мы друзья. Номер 3 Легиона – редкая сука, ему не доверяй никогда, не переходи дорогу, по возможности не оставайся с ним наедине. И все же он предсказуем. Но номер 7… Не верь цифрам, вообще не пытайся в этом разобраться, просто прими мои слова, как аксиому. Более опасной твари, чем номер 7, во всем Легионе попросту нет.
Глава 2
В академии специального корпуса был курс истории искусств. Еще в первый год обучения, среди тех предметов, которые не слишком важны для выживания и все же помогут будущему солдату сначала вести переговоры, а потом только хвататься за оружие. Альде этот курс нравился, она до сих пор его прекрасно помнила.
Именно там она узнала, какой обычно представляли преисподнюю. Картины увидела, гравюры просмотрела, потом – фильмы на эту тему. Картинки были разные, но многое совпадало: пламя, вечный душный жар, дым, истерзанная черная земля… Альда не ожидала, что ей доведется увидеть нечто подобное своими глазами, однако судьба солдата специального корпуса непредсказуема.
Пылающий Адран был той самой преисподней. В прошлом безжизненная скалистая планета пульсировала рыже-красными венами постоянно текущей магмы. Вулканы здесь были не величественными извергающимися горами, а зловещими провалами в земле, из которых рвалось на свободу пламя. Воздух был мутным, горизонт – почти невидимым, а рельеф планеты все время менялся под воздействием извержений и потоков лавы. Облака заменял дым, серый и черный. Солнца не было видно, да и неба тоже, и казалось, что из дымовой завесы вот-вот выберутся уродливые твари, которых изображали на древних картинах.