Адреналин
Шрифт:
Вернувшись мыслями к сигарете, пленница кивает. Слышится звук щелкнувшей зажигалки, кто-то сбоку подносит к Полининым губам фильтр, и она жадно прикусывает сигарету зубами. Затягивается, замирает, вынимает изо рта сигарету связанными руками и мгновенно заходится в кашле.
– Это что, «Беломор»? – спрашивает нимфа, прокашлявшись.
Где-то сбоку раздаются сдержанные смешки. Кажется, эти сволочи от души веселятся, глядя на свою жертву.
– «Мальборо», – сообщает из-за спины блондин.
Какое-то время Полина курит,
– Вы когда-нибудь попадали в неприятные ситуации? – интересуется голос.
– Что вам от меня надо? – спрашивает пленница.
– Мне нужно, чтобы вы предельно четко и откровенно отвечали на мои вопросы! – с металлом в голосе говорит женщина-невидимка. – Иначе вы не оставите себе ни единого шанса.
Полина, немного ожившая после нескольких затяжек, снова бледнеет до состояния мраморной статуи. Она делает еще одну затяжку, и тут кто-то вынимает из ее пальцев сигарету.
– Не стоит выкуривать фильтр! – замечает над ухом блондин.
Кажется, невидимая собеседница встает со стула и начинает, не спеша, прогуливаться вокруг сидящей в центре гулкого помещения нимфы. На невидимке – мягкая обувь, и от этого шаги ее напоминают шаги хищника, мягко подкрадывающегося к добыче.
– Вам сейчас страшно? – спрашивает женский голос откуда-то из-за спины.
Полина, полуобернувшись, кивает в пустоту. Ее бьет крупная дрожь.
– Очень?
– Очень, – вновь осипшим голосом подтверждает пленница.
– И что бы вы дали за то, чтобы мы отпустили вас домой? – интересуется невидимка, обойдя вокруг жертвы и снова опустившись на стоящий перед ней стул. – Целой и невредимой…
– Все… – почти пищит нимфа.
Голос изменил ей, повязка неожиданно намокает от хлынувших слез. По щекам из-под платка тянутся две темные влажные полосы.
– Да, жизнь – странная штука, – философски замечает женский голос. – Вот ты сидишь в ресторане, в тепле, наслаждаешься дорогим вином и отличными блюдами, и даже испытываешь легкую скуку от всего этого… комфорта, и вдруг – раз, и все меняется кардинальным образом… Только не нужно плакать, все не так уж страшно.
– Сколько вы хотите денег? – сквозь рыдания спрашивает Полина.
Невидимка усмехается – точно так же, легко и снисходительно, как несколько минут назад усмехнулся блондин.
– Мы не собираемся вас шантажировать. Мы привезли вас сюда вовсе не из-за какого-то дурацкого выкупа. Просто… тут у нас вышел спор…
Кто-то сбоку опять хмыкает – то ли блондин, то ли очкарик. Полина наконец справляется с рыданиями.
– Что я должна делать?
– Отвечать на вопросы!
Полина кивает.
– Вы когда-нибудь изменяли мужу? – резко спрашивает невидимка.
– Нет, – возмущенно произносит нимфа.
– А точнее? – громче сипит женский голос.
– Никогда! – гордо задирает подбородок пленница.
– Ложь!
– Да! – визжит нимфа. – Да! Изменяла!
– С кем?
Замявшись на мгновение, нимфа задумывается. А потом выдает скороговоркой:
– С инструктором по горным лыжам. И с этим, как его… Вовчиком, журналистом одним, в Китцбюэле, два года назад. И с Антоновым, это племянник одного из деловых партнеров мужа… И еще…
– Хватит, хватит! – брезгливо останавливает ее голос.
Нимфа испуганно умолкает.
– Я же тебе говорил, все светские гламурные барышни – шлюхи! – произносит очкарик.
– Пошел на хуй, лошара! – выкрикивает Полина.
– О, а еще они ругаются, как гопники, – комментирует блондин.
– А меня это заводит, – хихикает очкарик.
– Тихо! – останавливает болтовню властный женский голос. – Полина, успокойтесь! Я сейчас задам вам еще один вопрос. Но учтите, он самый важный. Я, скажем так… загадаю вам загадку, и если вы ответите правильно, мы вас отпустим. Если нет – ну… нам придется вас застрелить. Такова суть спора, ничего личного!
В комнате повисает пауза. Все смотрят на девушку, сидящую посередине на стуле.
На лице той – смертный ужас.
Женщина-невидимка встает, делает шаг вперед, наклоняется, и, обдав жертву запахом мятной жвачки, произносит:
– Висит груша, нельзя скушать…
Пленница открывает рот. Брови ее ползут вверх. Она уже собирается что-то сказать, но останавливается.
– Внимательней, внимательней, Полина, – предупреждает ее собеседница. – Вас когда-нибудь водили в детский сад?
Тишина вокруг тугая, плотная, до отказа наполненная электричеством. Пленница медлит еще минуту, а потом по слогам произносит:
– Лам-поч-ка…
В ее дрожащем голосе явно слышна вопросительная интонация.
Тишина врывается криками и аплодисментами. Люди вокруг улюлюкают, хохочут, что-то говорят друг другу, подпрыгивают.
– Бинго! – громко произносит невидимка. – Полина, вы выиграли! Поздравляю!
А Полина уже не слышит ее – потому что грохнулась в обморок.
Приходит в себя она в едущей машине, на сиденье рядом с водителем. На глазах по-прежнему повязка, а вот руки уже свободны.
– Эге-гей! – в своей обычной развязной манере комментирует ее пробуждение блондин, привычно сидящий за рулем. – Спящая красавица снова с нами!
– А… Куда мы едем?
– Как куда? Обратно. Баю-бай! – весело говорит блондин. – Время-то – ого-го, половина третьего! Хорошие девочки уже давно должны быть в своих постельках! Или в чужих… хе-хе…
– А мы где? – отрешенно интересуется хозяйка «инфинити».
– На МКАДе. Рукой подать до Ярославского шоссе.
– А где Ни., мой водитель? – все так же ошарашенно спрашивает Полина. У нее вид человека, только что вернувшегося из комы.