Шрифт:
Адриана Таш ри Эйлэнна.
Ахметова Елена:
Книга вторая
Пролог
Личного советника Его Величества Лаурила Гайона Беренса ри Эйлэнны III очень редко видели трезвым, еще реже - без женщины, и вовсе никогда - без дюжины старательно выстроенных магических щитов ото всех возможных атак: Райан Гаррольд, граф Чистая Вода, глава Инквизиции, был типичным хелльцем, как ни крути, и спасать свою драгоценную шкуру умел виртуозно и неповторимо. И потому его появление
– Ваше Величество!
– суматошно возопил взъерошенный советник, потрясая пачкой исписанной бумаги и не обращая ровным счетом никакого внимания на развязавшийся пояс домашнего халата и отсутствие одного тапка.
– А?
– Владыка Хеллы отвернулся от пустой стены, которую изучал с донельзя недовольным видом, и с трудом подобрал тотчас отпавшую челюсть, мгновенно оценив уровень магической защиты главы Инквизиции.
– Райан? А где все твои охранки?
– Да Темные с ними, с охранками!
– рявкнул потрясающе трезвый и беззащитный мужчина.
– Что, у тебя тоже что-то сперли?
– жизнерадостно поинтересовался покойный наставник принцессы, высовывая любопытный нос из стены. Безымянный призрак в силу своей активной нелюбви к живым неописуемо веселился, когда случалась какая-нибудь пакость, и к нему все привыкли - но сейчас для советника это стало последней каплей.
– Сперли?! Да я вообще поражаюсь, как тут хоть камень на камне остался, при таком-то… - далее последовала непереводимая тирада. Наставник широко заулыбался, удовлетворенно поддакивая, а Владыка, напротив, поморщился, уловив несколько новых для себя выражений.
– Райан, меньше слов, больше дела, - быстро перебил он, машинально запустив в довольного призрака развоплощающим заклинанием. Наставник, не прекращая лыбиться, выставил перед собой щит, и отраженная магия уничтожила одну из ножек принцессиной кровати, а Лаурил еще больше нахмурился.
– Что там у тебя?
Прерванный на самом интересном месте, как раз описывающем неподобающе тесные отношения папаши нынешнего главы департамента Безопасности с десятком умственно отсталых пустынных ящериц, личный советник Его Величества несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, а потом, не найдя подходящих (или, по крайней мере, цензурных) слов, молча сунул под нос Лаурилу второй листок из притащенной пачки.
Со слегка размытой казенной распечатки растерянно улыбался придворный живописец - темноглазый и взъерошенный, как обычно, но как будто… моложе, что ли? Точно, вот оно: возле брови еще нет маленького шрама, лицо чуть более округлое и куда наивнее, чем сейчас. Адриана умилилась бы до слез, вот уж точно.
– И что?
– на всякий случай уточнил Его Величество.
Вместо ответа Райан с мрачным торжеством продемонстрировал первый лист, и грозный Владыка Хеллы вытаращился на него так, будто у несчастной бумажонки вдруг обнаружилось два ряда клыков и три десятка плазмометов.
– Генеральная прокуратура Аррио?!
– выдохнул Лаурил, тут же сцапав всю пачку. Наставник незамедлительно сунулся читать через его плечо.
– Она самая, - кивнул советник.
– Я сегодня решил разобрать почту за последние две недели, а то все руки не доходили…
“То есть выпивка все не заканчивалась”, - прокомментировал про себя Владыка, но вслух ничего говорить не стал. Райан - тот еще засранец, но в некоторых вопросах по-прежнему незаменим.
– Вот красавчик!
– восхитился бесплотный наставник, прочитав заголовок письма.
– Как же это он вовремя смылся!
Граф наградил его испепеляющим взглядом, но эффекта, естественно, было не больше, чем от развоплощающего заклинания.
“Запрос о выдаче лица, находящегося на территории иностранного государства”, международная форма АФ-342/У, в исполнении Генеральной Прокуратуры Аррианской Империи насчитывал без малого сто сорок шесть листов, и большую его часть занимал перечень совершенных деяний и выдержки из статей из Уголовного Кодекса, которыми оные деяния запрещались. Лаурил растерянно прошуршал всеми страницами от начала до конца и вернулся к фотографии. Подумал - и все-таки перелистнул.
– Ух ты! Сорок пять человек!
– призрак пришел в неописуемый восторг.
– И самого Вагнера Бланша!
– А потом угнал звездолет и смылся, - мрачно подтвердил Райан.
– Попутно перебив еще и всю погоню, об этом дальше написано, в статье про оказание сопротивления официальным представителям власти.
– Но… это ж… вообще нереально!
– Его Величество наконец обрел дар речи и тут же возмутился.
– Что они тут из него за серийного маньяка сделали?! Да тут в сумме…
– Чуть больше восьмидесяти, - кивнул советник.
– Не считая раненых.
Лаурил выразительно посмотрел на него поверх поистине бесконечного - и совершенно нереального - перечня. Райан развел руками.
– Свидетелей нападения на отряд - двадцать семь, на руководство - сто с лишним.
– На Вагнера Бланша - ни одного, - растерянно заметил Владыка Хеллы.
– Но…
– …но отпечатки пальцев на бластере, следы ботинок на кафеле и никакого алиби, - перебил непривычно серьезный советник.
– А ведь с ним твоя дочь!
– Так, - Лаурил сжал пальцами переносицу и сел, не глядя, на стопку книг возле стены.
– Сейчас. Мой придворный живописец, посланный перебить общину ташиев, нападает на собственный отряд числом в… - он опустил глаза в запрос, - пятьдесят человек, и остается жив. А потом бодро топает мстить за то, что с ним сделали, и опять-таки остается жив и даже как-то удирает. Я что, серьезно должен в это поверить?
– А ты бы так смог?
– неприятно усмехнулся наставник.
Его Величество ненадолго задумался.
– Среди отряда было несколько шаманов, плюс шаманы самих ташиев… если бы я как-то заставил их не вмешиваться, то с людьми без магии и генераторов - сам понимаешь, можно было и больше накрыть, но смысл? И, в конце концов, если верить запросу, то это же его соратники, прикрывавшие ему спину в стольких передрягах, что счет потерять можно! Друзья! Почти братья… и тут - бац! И убить…
– Отряд для охоты был собран за три месяца до описанных событий, - поправил его советник.
– И два из них они провели в лабораторных боксах. Не думаю, что они действительно успели сработаться и привыкнуть друг к другу. А он - можешь глянуть биографию - не художник, а профессиональный боевик. Действительно побывавший в уйме передряг и не то чтобы очень преклоняющийся перед ценностью человеческой жизни.