Адские врата

– Вниманию встречающих, самолет, выполняющий рейс номер тридцать шесть, Рим – Мадрид, совершил посадку, встречающих просим собраться у первого терминала. Вниманию встречающих, самолет, выполняющий рейс номер тридцать шесть…

Голос диктора с трудом пробивался сквозь свист турбин – со звукоизоляцией здесь было совсем неладно.

В числе встречающих был невысокий, сухощавый человек,

скромно одетый в черное, монашеское одеяние, в руках он держал табличку «Ватикан – конференция», написанную на английском и на итальянском языках, причем на английском – с ошибкой. Встречи и проводы в итальянских аэропортах проходят бурно, этот же человек не бросился со всех ног вслед за толпой, он пропустил всех и только потом пошел сам. Он ни с кем не разговаривал, не вызывал подозрений и постоянно смотрел в пол, себе под ноги. Он знал, что так – будет почти невозможно запомнить его в лицо…

Аэропортовский шаттл – так на североамериканский манер теперь называли автобусы во всех аэропортах мира – причалил к переходнику, и встречающие бросились на штурм…

– Глянь-ка…

Среднего роста человек, скромно одетый, как одеваются небогатые туристы, отбывающие на отдых в южные страны, ткнул пальцем в висящий прямо в переходнике плакат. На плакате была то ли так загорелая, то ли с примесью восточной крови девица с голой грудью, сидящая в кресле в весьма фривольной позе. Конечно же, Эммануэль, куда же без нее…

– Дама, когда ты закончишь со своим половым созреванием, а? – недовольно спросил капитан Питер Прайс, командир их патруля.

– Не раньше, чем перестанет ссаться в постель, – поддал жару еще один член этой небольшой группы, лейтенант Джон Кьюсак.

– Нет, я все понимаю, но кое-где этот фильм идет обрезанный по самое не хочу. А здесь – похоже, нет. Самое время прошвырнуться по кинотеатрам, парни.

– Обрезанный фильм для обрезанных парней, – несколько неловко пошутил четвертый член группы, капрал-сверхсрочник Джон Ноланд. Впрочем, у него с чувством юмора всегда было плохо – оно было, но было каким-то тяжеловесным. Остальных же, особенно Даму, – хоть сейчас на сцену…

– Так, заткнулись все, – недобрым тоном сказал капитан, – поберегите свои языки для другого раза.

Капитан волновался, и волновался неспроста. Обстановка в Итальянском королевстве, куда они прибыли со специальной миссией, была крайне нездоровой. Здесь, как и в Британии, была конституционная монархия; правда, количеством депутатов Италия могла дать фору любой стране мира. Их было девятьсот сорок пять – совершенно безумная цифра для, в общем-то, небольшой страны: при том, что колонии в парламенте прямо представлены не были. Италия была лоскутным одеялом: на севере была относительно развитая промышленность, работавшая на Европу, на юге – сельское хозяйство и всепроникающая мафия. Сицилия была вообще как отрезанный ломоть, по сути это было самостоятельное государство, и оно оставалось им, даже юридически входя в состав Королевства. Там хозяйничала мафия – мафиозные боссы правили везде, кроме разве что Палермо. Чтобы задержать мелкого воришку, приходилось отряжать целые отряды карабинеров, и они не всегда возвращались назад. Следователи и судьи, расследующие дела мафии, жили в армейских казармах, потому что иначе их бы немедленно убили. После разгрома немцами марсельского синдиката – тогда в один день расстреляли полторы тысячи человек – Сицилия стала входными воротами в Европу для азиатского героина, травы-муравы из Африки и бог знает чего еще. Но главной проблемой было не это – мафия состояла из деловых людей, с ними всегда можно было договориться, несмотря на их специфический товар и специфические методы ведения дел. Главной проблемой были левые. То ли от жары, то ли от бедности – в Италии сильны были леваки, троцкисты, анархисты и прочая мразь. Из-за этого в стране был постоянный усиленный режим работы полиции и карабинеров, везде стояли люди с автоматами… в том же Лондоне это и представить было нельзя, несмотря на то, что угроза от ирландцев была не менее серьезна. Христианские демократы последние парламентские выборы проиграли, удержавшись у власти лишь создав разнородную, почти ничем общим не связанную коалицию с мелкими партиями и поделившись портфелями в коалиционном правительстве. Левые партии объявили обструкцию; от этого что правительство, что парламент не могли нормально работать вот уже три месяца, и Его Величество не мог их распустить и назначить новые выборы, потому что и предыдущий парламент был распущен точно так же. Нагнеталась нервозность, ничего не удавалось сделать с безработицей, цены за последние месяцы подросли процентов на двадцать – и можно было ждать всего чего угодно: от военного переворота до уличной левой революции, после которой должно было немедленно последовать германское вторжение с целью наведения порядка. Священной Римской империи иметь под боком левачащую страну, да еще ту, которая владеет огромными запасами нефти в Триполитании, совершенно не улыбалось.

Вооруженные автоматами карабинеры имелись и здесь, они наблюдали за толпой и, увидев четверых скромно одетых мужчин, внутренне подобрались. Они стояли на этом посту слишком долго и научились разбираться в людях: так вот эти четверо старшему патруля не понравились. Он уже сделал знак остальным и собирался было подойти и проверить документы – как вдруг увидел, что к этим четверым подошел человек в сутане священника. Капитан карабинеров выругался про себя и еле удержался от того, чтобы плюнуть на пол. Священник… значит, это приглашенные Ватикана. То ли волонтеры какие-то, то ли еще кто – черт их разберет. Но от таких надо держаться подальше, с Ватиканом лучше не связываться. Грязи там навалом, а тамошние попы и крючкотворы отличались особой зловредностью и въедливостью. Если остановить гостей Ватикана – жалоба непременно воспоследует.

– Синьор? – спросил младший из патруля, Паоло, молодой парень лет восемнадцати, у которого на щеках был еще едва заметный юношеский пушок. Автомат он держал так, как обычно держат дрова.

– Оставаться на месте, – скомандовал капитан карабинеров, – отбой, это не наши проблемы. По сторонам, по сторонам смотрите!

Священник уверенно провел гостей по аэропорту, вывел их на новую многоэтажную стоянку. По пути бросил в урну плакат, с которым он встречал гостей, огляделся по сторонам.

– Добро пожаловать в Италию, синьоры, – негромко сказал он на ходу, – меня зовут брат Грегорио.

– Как здесь погода? – спросил Прайс.

– Холодно, но с каждым днем все теплее и теплее…

Пароль был назван верно…

«Падре» подвел их к фургону с номерами Ватикана – это был белый фургон неизвестной британцам модели, сильно похожий на «Форд Транзит» или британский «LDV». Уверенно сел за руль, снял сигнализацию. Фургончик был приспособлен для ремонтной бригады – пять кресел и большой багажный отсек.

– Прошу.

Британцы расселись по местам. Капитан Прайс сел вперед.

– А если остановят?

– Ватиканские номера. У нас право экстерриториальности.

Так вот почему тут никак не могут сдюжить ни с терроризмом, ни с провозом наркотиков…

Фургон, очень круто развернувшись, начал выезжать со стоянки.

– Что за модель? – внезапно спросил капитан.

– «Пьяджо». Лицензионная. Интересуетесь?

– Немного.

– Тогда там. За сиденьями.

– Дама, проверь, что там? – не оборачиваясь, приказал Прайс.

Лейтенант Дамиан Монтгомери сунулся назад, под мешками наткнулся на знакомый пластиковый кейс, щелкнул замками.

– Эй, кажется, я знаю, какой подарок хочу на Рождество! – весело крикнул он.

В кейсе, в гнездах серого, негорючего поролона, лежала огромная, с почти метровой длины стволом снайперская винтовка…

Их фургончик, выбравшись из толкотни вокруг Фьюмиччино, распугивая сигналами клаксона совершенно обнаглевшие желтые такси, направился на север. Стояла весна – типичная итальянская весна, когда земля, не знавшая даже снега, пробуждается от зимней спячки. Мимо дороги – хорошей, кстати, дороги – мелькали голые, серые перелески, придорожные кафе и траттории, автозаправки. Всем англичанам было несколько не по себе – в Италии движение было правосторонним, и им постоянно казалось, что они едут по встречке. Машины – а они здесь были такими же, как и в Англии, в основном небольшими, скромными – с шумом пролетали мимо.