Адвокат ангела, или Дважды не воскресают
Шрифт:
Я резко поднялась со стула и направилась к барной стойке. Уже знакомый мне парнишка-бармен болтал с высоким парнем в яркой рубахе навыпуск. Я вклинилась в их беседу.
– Я извиняюсь, – обратилась я к бармену. – Но мне нужно с вами поговорить.
– Одну минуту, – бросил он парню. – Я сейчас.
Мы отошли в конец барной стойки.
– Вам не понравился коктейль?
– Нет, ничего подобного, коктейль был замечательный. Но у меня к тебе, приятель, одна маленькая просьба… Ничего, что я на «ты»?
– Абсолютно.
– Кстати,
– Валера.
– Валера! У меня странное чувство, что кто-то за мной здесь наблюдает. Или у меня поехала крыша, или это чистая правда, и я ничего не выдумала. Одно из двух! И ты должен помочь мне выяснить это. Cейчас, когда я говорю с тобой, на нас кто-нибудь смотрит? Понаблюдай за публикой в зале. У тебя цепкая память, хороший глаз, и я…
– На вас смотрит мужчина за крайним столиком слева, – перебил он меня.
– Как он выглядит?
– С бородой, худой, темноволосый, в сером свитере.
Я перебрала в памяти своих знакомых: похожих у меня не было…
– Спасибо, Валер!
– Помощь не требуется? У нас есть охранник…
– Пока нет. Если понадобится, я позову.
– О’кей.
Я развернулась и направилась к столику, о котором говорил Валера. За ним действительно сидел незнакомый мне мужчина. В уме моем мелькнуло – Берн? Может, он нанял какого-то человека следить за мной? Хотя зачем ему это? Для того чтобы окончательно лишить меня материнских прав, выставив меня в суде алкоголичкой, распутной особой, шляющейся по ресторанам? С Берна все станется! Но потом мои мысли скакнули к недавнему звонку и странному предложению… И к взорванной машине Полынникова.
Но сейчас я все узнаю! Лицо мужчины вдруг показалось страшно знакомым, и на расстоянии метра меня осенило.
– Родька! – крикнула я.
На меня обернулись.
– Тихо, – сказал он, взмахнув рукой. – Присаживайся, моя красавица. Давненько мы не виделись!
Я машинально опустилась на стул, пожирая глазами этого знакомого – нет, незнакомого! – мужчину. Во внешности Родьки произошли разительные перемены! За эти семь лет он изрядно постарел: его некогда густые волосы поредели, на висках появились залысины, лоб прорезали морщины, нос заострился, отросла бородка, которая ему не шла, а только прибавляла ему лишние годы.
– Любуешься? – усмехнулся Родька. – Ты на меня как на чужого смотришь.
– Н-да… дела… – протянула я. – Вот уж не думала, не гадала встретить тебя здесь!
– Я тоже не думал.
– Ты давно… – я хотела сказать – «освободился», но язык не поворачивался задать этот вопрос.
– Из тюряги вышел? – как ни в чем не бывало сказал Родька. – Два месяца уже на свободе гуляю. По тюремным меркам, считай, вчера вышел. Еще никак в этом мире не освоюсь. В Москву приехал и решил сюда зайти. Мы с тобой в этом ресторане несколько раз бывали. Не помнишь? – спросил он, понизив голос.
– Помню… – Я все еще не могла до конца признать в этом
– Ну и хорошо, что не забыла. Правда, писать ты мне не писала. А я о тебе вспоминал там чуть ли не каждый день! Особенно первое время.
– Писать… не получилось. – Я не стала объяснять ему, что прилагала все усилия, чтобы вычеркнуть Родьку из своей памяти.
– Я сейчас не о том, – махнул рукой Родька. – Что было, то было. Зачем ворошить старые обиды? Правда? – и он подмигнул мне. – Лучше думать о будущем. Расскажи, как ты живешь. Муж есть?
– Был, – тряхнула я волосами.
– А дети?
– У меня проблема, Родька. Даже не проблема, а настоящая катастрофа. У меня муж отнял ребенка! Он – швед. И дочка живет с ним, в Швеции. Я не могу забрать ее сюда. Представляешь? Она – там, а я – здесь! Полный абзац! У меня от этой ситуации просто крыша едет!
– Ну и ну! – повертел головой Родька. – Сволочи, а не люди. И что? Ты никак не можешь вставить пистолей в задницу этому шведяре?
– Не могу. У них там законы, суды… Все как полагается. Мы, русские, для них – люди второго сорта, нами вертят как хотят, и все законы на стороне местных граждан.
– Бедная ты моя, – Родька погладил меня по руке, и в моем носу предательски защипало. – Пересаживайся ко мне. Бери свою жрачку и дуй сюда.
– Одну минуту.
Не успела я подойти к своему столику, как увидела, что бармен Валера подает мне какие-то знаки.
Я подошла к нему.
– Ну как дела?
– Все в порядке, Валера. Это мой старый знакомый.
– Значит, ноу проблем?
– Ноу проблем.
– Это хорошо. Не люблю, когда у наших клиентов проблемы.
– Спасибо за заботу.
Когда я села, Родька спросил:
– Бармен – твой знакомый?
– Ага. Только сегодня познакомились.
– Не похоже, со стороны – словно старые кореша.
– Ты-то как? – сменила я тему разговора. – Чем думаешь заниматься? Почему в Сочи не поехал?
– Теперь мне туда дорога заказана. Я могу туда вернуться, но не сейчас, позже… Пока я в Москве перекантуюсь. Осмотрюсь – что, где, кто и как. Правда, жить мне негде. Снимаю на окраинах, в общежитиях разных, койко-места, как бомж! В Сочи меня свои скорее достанут. А мне этого, как ты понимаешь, не хотелось бы. Садиться по второму разу не тянет.
– Логично.
Родька ел шумно, жадно. Я, напротив, к блюдам почти не притронулась. Мой аппетит пропал напрочь.
– Почему не ешь? – спросил он.
– Не хочу.
– А зачем тогда в ресторан пришла?
– Людей посмотреть. Дома изо дня в день в четырех стенах сидеть – свихнешься. Решила развеяться…
– Похвальное желание. – Родька вытер салфеткой рот. – А зачем нам на людей смотреть? Может, к тебе домой нагрянем? Как мама твоя?
– Мама умерла.
– Значит, ты теперь одна живешь?