Адвокат Казановы
Шрифт:
– Как скоро последовало предложение руки и сердца?
– Этак через месяц после знакомства, – доложил Владимир. – Только Димка-то и не делал никакого предложения.
– Как так? – изобразила удивление прокурор.
– А вот так! Сереброва сама ему предложение сделала и на свои деньги в свадебное путешествие свозила.
– О времена, о нравы! – патетически воскликнула Прыгунова. – И что, после свадьбы Серебров вернулся на работу?
Свидетель махнул рукой.
– Где там! Объявился у нас разок разодетый,
– Он вам что-нибудь рассказывал про свою новую жизнь?
– А то как же! – обрадовался возможности посплетничать Владимир. – Только в его рассказах о жене и слова не было. Он говорил о новой машине, о роскошном доме, о будущем бизнесе. Я узнал, что у него теперь есть личная маникюрша, а за его питанием следит специально нанятый диетолог.
– Что еще говорил Серебров?
– О том говорил, что если его старуха вдруг умрет, то все ее огромное состояние перейдет к нему.
– Как так умрет? Неужели Инга Петровна была неизлечимо больна или пребывала в столь преклонном возрасте? – картинно изумилась прокурор.
– Ну уж молодой-то она точно не была! – с ехидцей заметил свидетель. – Но здоровехонька, как мы с вами, вот что странно. Димка, помню, добавил: «Все мы под богом ходим». Известное выражение, с ним не поспоришь.
– Да, но в свете расследуемых событий оно приобретает какой-то зловещий смысл. Ваша честь, – повернулась Прыгунова к судье, – позвольте вопрос подсудимому?
– Пожалуйста, – разрешил Беликов. – Серебров, встаньте!
– Вы говорили такую фразу свидетелю?
– Да было все по-другому! – с горячностью воскликнул Дмитрий. – Ведь мы говорили в шутку. Вспомни, Володя, мы же смеялись.
– Но все же такие слова из ваших уст прозвучали? – уточнила прокурор.
– Прозвучали, но я…
– Довольно, у меня нет вопросов!
– Напомните суду ваше семейное положение, – попросила Дубровская Владимира.
– Я холост.
– Отлично. Вы сами-то не встречаетесь с женщинами?
Атлет выпучил глаза.
– Я вам что, евнух? Конечно, встречаюсь!
– А какой должна быть женщина, чтобы вам понравиться?
Владимир задумался и начал почесывать ухо, причем таким образом, что сходство парня с гориллой стало еще заметнее.
– Ну, молодая, красивая. И там чтоб все при ней. Конечно, неплохо, чтобы она выросла в благополучной семье…
– Достаточно. Скажите, что вы понимаете под понятием «благополучная семья»? Папа – инженер, мама – лаборант? Тихие семейные вечера, чтение вслух?
Владимир скривился.
– Зачем же такие крайности? Благополучная семья может быть совершенно другой.
– А! Вы имеете в виду благополучие материального плана, – догадалась Елизавета. – Уютный особняк в пригороде, каникулы
– Примерно так.
– А сыграло бы роль, если бы ваша избранница, при прочих оговоренных вами условиях, была немного старше вас?
– Немного это сколько? – подозрительно спросил свидетель.
– Ну, лет на пять, скажем.
Атлет сморщился.
– Многовато. Вообще-то я предпочитаю девушек моложе. Но если она еще ничего себе, то, пожалуй, можно было бы и попробовать.
– Правильно! Вот и семейные психологи говорят, плюс-минус пять лет – ничего страшного. Люди относятся к одному поколению, – одобрила его решение Дубровская. – Но предположим невесту чуть постарше. Лет на десять!
– Ну, и переходы у вас, адвокат! Десять лет… Нет, я не согласен. Это уже чересчур.
– Но вы забыли, – напомнила ему Лиза, – про то, что невеста живет в тихом пригороде, в собственном доме. Дышит экологически свежим воздухом, а низкокалорийную пищу ей готовит собственный повар. Прекрасный парк, личный бассейн, массаж по утрам…
– Хм, может, тогда десять лет и не особо скажутся на ее внешности, – с сомнением в голосе произнес Володя. – А вы как думаете?
– Думаю, что она может оказаться красавицей.
– Да? Тогда в принципе можно было бы…
– Хорошо. Девушка повзрослела, и ей уже сорок три.
– Сорок три? – нервно воскликнул свидетель. – Ну вы даете! Нет-нет, ни за какие коврижки. Что же тогда получается, мне двадцать девять, а она уже пятый десяток разменяла?
– Но вы забываете про чудеса пластической хирургии! – змеей-искусительницей подобралась к нему адвокатесса. – Она выглядит лет на… двадцать пять. Катается на «Бентли» и может себе позволить выходные где-нибудь на островах в океане…
Лицо свидетеля приняло страдальческое выражение.
– Ну, я не знаю. Конечно, сорок три звучит не так страшно, как пятьдесят. И если вы не будете дальше увеличивать ее возраст, я, пожалуй, согласен обдумать такой вариант. В конце концов…
– Я не буду увеличивать возраст, – с кроткой улыбкой пообещала Дубровская. – Ведь Инге Серебровой было именно сорок три года. Значит, не стоит называть ее старухой. Как, впрочем, не следует осуждать других за поступки, которые вы повторили бы и сами, сложись подобная ситуация в вашей жизни.
– Благодарю, адвокат, – нарушил наконец молчание судья. – Думаю, свидетель учтет ваши пожелания. Но я буду крайне вам признателен, если вы мне сообщите, какой смысл для рассмотрения нашего уголовного дела имела ваша небольшая словесная потасовка?
– Ваша честь! Свидетель испытывает к подсудимому неприязнь, что и сказывается на тех показаниях, которые он дает суду.
– Неприязнь? – воскликнул Владимир. – С чего бы мне испытывать к Димке неприязнь?
Дубровская достала из папки лист бумаги.