Адвокат Казановы
Шрифт:
– Что же получается, Инга обобрала бедных дольщиков? – поразился Дмитрий.
– Получается так. Представляешь, до какого градуса кипения дошла ненависть этих людей? – усмехнулась Дубровская.
– Представляю, – вмиг погрустнел Серебров. – Хм, если подсчитать число потенциальных киллеров моей супруги, то получится не одна сотня человек. Отыскать среди них настоящего убийцу – все равно что переворошить не стог, а скирду в поисках пресловутой иголки.
– Но мы должны и переворошить, и найти, если хотим освободить тебя от уголовного
– Не думаю, что идея хорошая, – заметил Дмитрий. – Сотрудники откажутся говорить с вами.
– Я что-нибудь придумаю. Среди двух дюжин работников обязательно найдется слабое звено, такой человек, который что-то видел, о чем-то слышал и которому не терпится своими знаниями поделиться.
– Однако непросто будет его отыскать, – уныло констатировал Серебров.
– Зато чертовски увлекательно! – воскликнула Лиза, мысленно поздравив себя с тем, что становится настоящей актрисой.
Она и сама не представляла, как подступиться к предстоящему делу. Но зачем ее подзащитному знать о ее сомнениях? «Вы должны культивировать в себе положительное отношение к жизни, или депрессия накроет вас с головой», – вспомнила она слова из своего гороскопа на месяц. Вот и старалась, как могла…
– Мило, ничего не скажешь, – заметила свекровь, окинув Елизавету взглядом налогового инспектора.
– Что-то не так, Ольга Сергеевна? – осведомилась Дубровская. – Кажется, еще нет шести часов. Разве я пропустила нечто важное?
Она повернулась вокруг своей оси, стараясь понять, почему мадам Мерцалова обходит ее, как рождественскую елку.
– Какой же мастер тебя обслуживал? – спросила Ольга Сергеевна.
– Мастер?!
Внезапно к Елизавете вернулась память. Ну, конечно! Уходя в праздничный день из дому спозаранку, она придумала замечательный предлог – посещение парикмахерской. Естественное женское желание – быть неотразимой, – разумеется, не вызвало ни у кого возражений. Но что говорить теперь, когда после почти десяти часов, проведенных вне дома, она вернулась с головой, напоминающей воронье гнездо? Мимолетный взгляд, брошенный в буфетное зеркало, подтвердил самые худшие ее опасения. Каштановые пряди, подмятые шапкой, мало напоминали шедевр парикмахерского искусства, а отдельные наэлектризованные волосы торчали в стороны, подобно телевизионным антеннам.
– Я вот думаю, то ли они сэкономили на лаке, то ли, наоборот, переборщили по части укладочных средств, – размышляла свекровь, проверяя волосы невестки на ощупь.
Дубровская не знала, что и сказать. Пусть Ольга Сергеевна сколько угодно ругает мастера, сетует на бестолковость и нетребовательность самой Елизаветы, только не задает лишних вопросов. В самом деле, как объяснить свое отсутствие? Работа, библиотека, магазины? Все отпадает…
– Так где же ты была? – раздался рядом голос мужа. Он смотрел на нее как-то странно, непривычным колючим
– Я? В салоне красоты, а потом… потом заезжала к маме поливать цветы, – произнесла она, чувствуя, что краснеет.
– А я не знал, что у твоей матери появился зимний сад, – недобро усмехнулся Андрей. – Насколько я помню, речь шла о нескольких горшках на кухонном окне и большом фикусе в гостиной. Неужели с момента моего последнего визита в дом твоей маменьки там зацвели орхидеи?
– Да нет, орхидеи у нее не появились, – проговорила Лиза. – Но ты же сам понимаешь, нужно было проверить, закрыты ли краны, смахнуть пыль.
– Боюсь, одной тебе трудно справиться с таким количеством дел. В следующий раз бери с собой меня. – В голосе мужа звучало все что угодно, кроме сочувствия.
Дубровская, представив, что скажут родственники, узнав правду, ощутила прилив страха, даже ладони у нее стали влажными.
– Почему ты не позвала на помощь Михаила? – продолжил допрос муж.
– Я подумала, что мне он не нужен, – промямлила Лиза, вспомнив, что она нарушила еще одно недавно предписанное ей правило – выходить из дома только в сопровождении шофера. – Но, дорогой, прошел уже месяц с момента побега Сереброва. Неужели мне придется всю оставшуюся жизнь таскать его за собой, как хвост?
– Ты же понимаешь, что это делается для твоего блага?
– Понимаю, но…
Что она могла ему сказать? Что бояться не стоит, поскольку Дмитрий Серебров стал для нее безопасен и живет теперь в доме ее матери? Что сама она из разряда потенциальных жертв перешла в категорию соучастников?
– Тогда я считаю вопрос закрытым, – заявил супруг. – Михаил сопровождает тебя повсюду. Если тебе не по вкусу так называемый хвост, можешь оставаться дома. Никто не требует от тебя, чтобы ты каждый день моталась в город.
– Хорошо-хорошо, я буду брать Михаила, – поспешно согласилась Дубровская. Не хватало еще, чтобы домочадцы всерьез заговорили о ее домашнем аресте.
– Я говорил со следователем на днях. Он считает, что Дмитрий Серебров по-прежнему скрывается в городе. Они едва не задержали его в квартире двух вокзальных проституток. Но у него нюх, как у зверя. Он почувствовал засаду и ушел. Не исключено, что он ищет сейчас новое укрытие. Будь осторожна.
«Он уже нашел укрытие. Его предоставила я», – вяло подумала Дубровская.
Господи, а вдруг все, что она сейчас делает, напрасно? Сереброва рано или поздно найдут, а ее обвинят в пособничестве. Или не обвинят? Конечно, есть понятие адвокатской тайны, и она вовсе не обязана бежать и доносить на своего клиента в следственные органы. Но предлагать кров и пищу она тоже не должна.
О худшем она старалась не думать вовсе. Ведь Дмитрий Серебров мог оказаться виновным на самом деле. Значило ли это, что она жила сейчас в мире иллюзий?
У Дубровской не было ответа на последний вопрос…