Адвокат вольного города 6
Шрифт:
* * *
Распрощавшись с Ионой, всё-таки родственница, которую я и правда не был намерен отпускать в одиночное плавание, набрал Чена.
— Босс, ты так и не подписал документы по прииску.
— Сейчас заеду. Скажи, а ты что-то узнал по самолёту?
— Ну, где Кустовой и где авиация? У нас их нет.
— Говорят, у каких-то купчин на Чёрном рынке есть, у контрабасистов. А вообще, кто-нибудь пробовал провезти в Кустовой самолёт?
— Зачем?
—
— Помню-помню. Не знаю, босс, мы же все не афишируем, кто что… перевозит. Известны только провальные случаи.
— О, а это мысль! Спасибо за идею.
— Аркад Ий! Босс! Ты должен заехать и подписать документы по банку, не умчись со своей идеей куда-то к границам Степи.
— Не бзди, доеду.
…
Однако, раньше, чем я обрался до офиса, поймал по мобилету Ангелину.
— Привет, — промурлыкала она в трубку. — Опять весь в работе?
— Да. И у меня странный вопрос.
— Задавай.
— У нас за последнее время изымали самолёт или ещё какой дельтаплан у контрабандистов?
— За последнее время нет. Нет такой информации, я бы знала. Полтора года назад мы на железной дороге вскрыли контейнеры, а там двигатель. Всё перерыли, в шести контейнерах самолёт, лёгкий одномоторный.
— Что, не нашли, кто провозил? Контрабанда?
— Нашли, конечно. Но им твои услуги на текущий момент не очень-то нужны, они уже год, как на каторге и лет по пять осталось.
— Круто. А где контейнеры те? Продали?
— Аркадий, ты зачем спрашиваешь? Ты же не намылился их украсть?
— Как можно! А кто был следователь?
— Не скажу. А то не только меня на балы станешь водить.
— Не стану. Я тебя ни на кого не променяю. Но мне нужен самолёт.
— Зачем? Что за дурь?
— Не дурь. Мечта, полетать, быть поближе к звёздам.
— Пугаешь ты меня.
* * *
— Николай Викторович!
— Иван Иванов!
— А я подрядчиков ищу. Классических. Надо кое-что изъять из чужого владения.
— Таких у нас много. Есть особенности?
— Да, есть. Надо на место украденного поместить муляжи. Чтобы никто не заметил.
— А Вы говорите, подрядчики классические!
Глава 9
Склад и крыша
Короба, а это были действительно крупные ящики, на удивление хранились на складе у моего хорошего знакомого управляющего Крюгера, совсем неподалёку от места, где когда-то обитал паровоз Скоморошинского.
Собственно, когда-то именно он мне паровоз и выдал, его даже не смутило, что потом за техникой пришёл собственник, Скоморошинский. У него по документам было, как у кота Матроскина, корова рыжая одна, передана одна, возвращена одна и никакие изменения невозможны, чтобы не нарушать отчётность.
Когда Скоморошинский начал на него бузить, немец решительно
Получить самолёт от государственных органов Кустового легально было нельзя, потому что легально самолёт и не существовал. То есть его существование не были тайной, а вот бездокументальное происхождение не позволяло существовать неизвестной контрабанде, как средству передвижения.
Полиция и прокуратура рассматривала вещдоки только как свидетельства совершённого преступления и не видела в них экономической ценности, в отличие, от, например, фискальной службы.
В то же время, фискальная служба умела хранящееся у неё барахло продавать для покрытия налогов и, таким образом, при большом желании такое имущество можно было бы заполучить. Долго и муторно, но можно.
Однако дело по контрабандистам, перевозящим ящики с самолётом в разборе, вела именно прокуратура, так что они поместили вещдоки на хранение.
Всё, что не возвращалось «жертвам», например, украденное или временно взятое на период следствия, нужно было как-то хранить и в отличие от тонких и компактных документов, хранение было вопросом для прокуратуры муторным, не основной задачей и ему не уделялось особого внимания.
Обычно они использовали для этого большой архив в подвале республиканской прокуратуры, но не для крупногабаритных или скоропортящихся предметов.
Скоропортящиеся, а туда относился (внезапно!) и контрабандный алкоголь, в том числе и крепкий, подлежал безусловной утилизации под бдительным присмотром специально обученной совместной комиссии из знатно пропитых и прожжённых чиновников прокуратуры и полиции.
Эта комиссия пресловутый алкоголь в торжественной обстановке и с обязательным составлением акта уничтожала, якобы сливая его на городской свалке прямо в мусор, в любом количестве до последней капли.
Точнее сказать, по документам было так.
Свои же, то есть прокурорские, не раз подозревали, что комиссия алкоголь вовсе даже не сливает, а подчистую ворует, при этом акты делает от начала до конца липовые.
Не раз и не два они проводили совершенно внезапную проверку и каждый раз комиссия её невозмутимо и с честью проходила. При проверке оказывалось, что сливают именно контрабандный алкоголь и именно в заявленном количестве.
Удивлённые проверяющие премировали комиссию за её нелёгкий во всех смыслах труд и надолго отставали, начисто обескураженные результатом проверки.
Учесть такой маленький факт, что комиссия большую часть утилизации сбывала в собственной лавке на Чёрном рынке и «делилась», что качественным алкоголем, что деньгами, с заместителем прокурора по надзору за соблюдением законодательства, который визировал такие проверки и знал о них заранее, бдительные проверяющие никак не могли. Банальной причиной этой неосведомлённости было незнание о параллельных горизонтальных связях между независимыми друг от друга государственными структурами.