Аэлита
Шрифт:
На середине пропасти лестница ушла в глубь скалы, в узкий туннель. Из темноты его тянуло влажной сыростью. Ширкая плечами, нагибаясь, Лось с трудом двигался между отполированными стенами. Ощупью он нашёл плечо Аэлиты, и сейчас же почувствовал на губах её дыхание. Он прошептал по-русски: милая.
Туннель окончился полуосвещённой пещерой. Повсюду поблёскивали базальтовые колонны. В глубине взлетали лёгкие клубы пара. Журчала вода, однообразно падали капли с неразличимых в глубине сводов.
Аэлита шла впереди. Её чёрный плащ и острый колпачок скользили над озером, скрывались иногда за облаками пара.
Становилось светлее. Заблестели над головой кристаллы. Пещера окончилась колоннадой из низких, каменных столбов. За ними была видна залитая вечерним солнцем, перспектива скалистых вершин и горных цирков Лизиазиры.
По ту сторону колоннады лежала широкая терраса, покрытая ржавым мхом. Её края обрывались отвесно. Едва заметные лесенки и тропинки вели наверх, в пещерный город. Посреди террасы лежал, до половины ушедший в почву, покрытый мхами, Священный Порог. Это был большой, из массивного золота, саркофаг. [10] Грубые изображения зверей и птиц покрывали его с четырёх сторон. Наверху покоилось изображение спящего марсианина, — одна рука его обвивала голову, в другой прижата к груди улла. Остатки рухнувшей колоннады окружали эту удивительную скульптуру.
10
Саркофаг — в древнем Египте гробница царей и знати, куда вкладывался гроб с мумией. Позже — вообще парадная гробница.
Аэлита опустилась на колени перед порогом и поцеловала в сердце изображение спящего. Когда она поднялась — её лицо было задумчивое и кроткое. Иха тоже присела у ног спящего, обхватила их, прижалась лицом.
С левой стороны, в скале, среди полустёртых надписей виднелась треугольная, золотая дверца. Лось разгрёб мхи и с трудом отворил её. Это было древнее жилище хранителя Порога — тёмная пещерка с каменными скамьями, очагом, высеченным в граните ложем. Сюда внесли корзины. Иха покрыла пол циновкой, постлала постель для Аэлиты, налила масла в висевшую под потолком светильню и зажгла её. Мальчик-механик ушёл наверх — сторожить крылатую лодку.
Аэлита и Лось сидели на краю обрыва. Солнце уходило за острые вершины. Резкие, длинные тени потянулись от гор, ломались в прорывах ущелий. Мрачно, бесплодно, дико было в этом краю, где некогда спасались от людей древние Аолы.
— Когда-то горы были покрыты растительностью, — сказала Аэлита, — здесь паслись стада хашей, в ущельях шумели водопады. Тума умирает. Смыкается круг долгих, долгих тысячелетий. Быть может, мы — последние: уйдём и тума опустеет. Так говорит мой учитель.
Аэлита помолчала. Солнце закатилось невдалеке за драконий хребет скал. Яростная кровь заката полилась в высоту, в лиловую тьму.
— Но сердце моё говорит иное, — Аэлита поднялась и пошла вдоль обрыва, поднимая клочки сухого мха, веточки мёртвых кустов. Собрав их в подол плаща, она вернулась к Лосю, сложила костёр, принесла из пещеры светильню и, опустившись на колени, подожгла травы. Костёр затрещал, разгораясь.
Тогда
Костёр догорал. Опустив уллу на колени, Аэлита глядела на угли, — они озаряли красноватым жаром её лицо.
— По древнему обычаю, — сказала она почти сурово, — женщина, спевшая мужчине песню уллы — становится его женой.
ЛОСЬ ЛЕТИТ НА ПОМОЩЬ ГУСЕВУ
В полночь Лось выскочил из лодки на дворе тускубовой усадьбы. Окна дома были темны, — значит Гусев ещё не вернулся. Покатая стена освещена звёздами, голубоватые искры их поблёскивали в черноте стёкол. Из-за зубцов крыши торчала острым углом странная тень. Лось вглядывался, — что бы это могло быть? Мальчик-механик наклонился к нему и шепнул опасливо:
— Не ходите туда.
Лось вытащил из кобуры маузер. Втянул ноздрями холодноватый воздух. В памяти встал огонь костра над пропастью, запах горящих трав. Печальные, одичавшие глаза Аэлиты… «Вернёшься?» — спросила она, стоя над огнём. «Исполни долг, борись, победи, но не забывай, — всё это лишь сон, всё тени… Здесь, у огня — ты жив, ты не умрёшь. Не забывай, вернись»… Она подошла близко. Её глаза у самых его глаз раскрывались в бездонную ночь, полную звёздной пыли: «Вернись, вернись ко мне, сын неба»…
Воспоминание обожгло и погасло, — длилось всего секунду, покуда Лось расстёгивал кобур револьвера. Вглядываясь в странную тень по ту сторону дома, над крышей, — Лось чувствовал, как мышцы его напрягаются, горячая кровь сотрясает сердце, — «борьба, борьба».
Легко, прыжками, он побежал к дому. Прислушался, скользнул вдоль боковой стены и заглянул за угол.
Близ лестницы чёрного входа лежал, завалившись на бок, разбитый корабль. Одно его крыло поднималось над крышей к звёздам… Лось различил два, затем — третий и четвёртый, валяющиеся на траве мешки, — это были трупы. В дому — темнота, тишина.