Аэроплан-призрак
Шрифт:
И вот теперь он должен покинуть и этот последний приют!
Вернувшись к повозке, Ваницкий подтянулся и исчез в черной дыре входа…
Навстречу ему с протянутыми ручонками бросились две девчушки.
Старшей было лет десять, младшей всего лишь восемь. Они выглядели очень слабенькими, хрупкими. Но очаровательными даже в своих лохмотьях.
Отец обнял обеих и прижал к груди, изливая в одном поцелуе всю силу безграничной привязанности.
— Мика, моя ласковая Мика! Илька, моя кроткая голубка!
И не в силах больше сдерживать рыдания,
— Завтра, завтра к ночи нам нужно разлучиться. Мама, глядя на нас с неба, желает этого, чтобы плоть от плоти ее не лишилась польского духа… Прощайте, детки, не забывайте…
Вдруг снаружи донесся чуть слышный свист. Отец и дети переглянулись.
Что это может быть?.. Он нарастал с каждой минутой и вскоре перешел в оглушительное жужжание. На полу валялась дубинка. Ваницкий схватил ее и отодвинул доски, закрывающие вход в жалкое жилище. Тем временем шум внезапно прекратился. Не выпуская дубинки, крестьянин отодвинул доски.
Вокруг царила кромешная тьма. Догорающий огарок свечи не мог пробить толщу спустившегося мрака.
Вдруг, глухо вскрикнув, Ваницкий отскочил назад. Что же бросилось ему в глаза? Он не сумел бы этого определить, хотя заметил таинственный предмет, который не должен бы находиться в его усадьбе, — огромную темную массу, похожую на длинный вагон курьерского поезда.
Отец и дети приблизились к отверстию, стараясь разглядеть, что это.
Вдруг на поверхности неизвестного предмета вспыхнул яркий свет. Ослепительный луч, пронзив ночь, окутал любопытных сияющим покровом.
Из темной глубины раздался голос:
— Я не ошибся в своих расчетах. Мы приземлились как раз там, где надо.
Ваницкий не мог сдержать изумления.
— Кто же ты? — спросил он.
— Преследуемый!..
Это слово сразу всколыхнуло истерзанную душу поляка: страхи, подозрения отлетели прочь. Он поднял руку в приветствии. Собеседник, заметив это, поспешил добавить:
— Я — преследуемый, но в то же время и мститель!
— Ах, — вырвалось у Ваницкого. — Завтра и я, вероятно, стану им.
Он соскочил с повозки и подбежал к так таинственно приземлившемуся на его поле вагону. Мика и Илька последовали за ним.
— Преследуемый! Дом Ваницкого — твой дом!
— Спасибо тебе, Ваницкий! Подойди. Я хочу поблагодарить тебя за гостеприимство! — взволнованно сказал незнакомец.
Поляк повиновался. У вагона он заметил складную лестницу, ведущую к двери с задней стороны странного экипажа.
— Это твои дети? — спросил незнакомец, заметив двух сестер, прижимающихся к отцу.
— Да, мои дочки — Мика и Илька.
— Будьте же моими гостями.
Крестьянин колебался, тогда загадочный прибавил мягче:
— Не опасайся ничего, польский друг. Мое имя докажет, что ты можешь смело доверять мне. Я — тот, кого называют Мисс Вдовой!
Сдавленный крик сорвался с уст отца и дочерей. Этим трем существам, затерянным в познанской глуши, было известно о борьбе, начатой Мисс Вдовой во имя поруганной справедливости. Ваницкий отвесил глубокий поклон.
Семейство, не противясь больше, стало подниматься по складной лестнице.
Незнакомец посторонился, чтобы дать им пройти.
При этом движении луч света упал ему на лицо — бледное лицо с печатью отчаяния.
XVI. Аэроплан-призрак
Жандармы, так внезапно опрокинутые на билинской дороге, не могли понять, куда девался вагон-автомобиль, остановленный их капитаном. В глазах этих бравых солдат, привыкших к чисто земному существованию, необъяснимое явление приобрело совсем фантастический характер.
Однако же такое сказочное обстоятельство объясняется одним из чудес, которые привычны современной науке. Достаточно было доктору передвинуть рукоятку, чтобы вагон превратился в аэроплан. Да, в воздухоплавательную машину, ничем не напоминающую те, которыми пользовались до сих пор, в машину, работающую по принципу аэроплана и аэронефа! [3]
3
Аэронеф — воздушный корабль.
Под действием толчка стенки земного мотора перешли из вертикального в горизонтальное положение. Колеса, носители экипажа, крепились в круглых ячейках, припасенных на этот случай в нижней части аэронефа. В машине доктора не было хрупких винтов, громоздких и опасных. Она приводилась в движение пневматическими турбинами.
Но напрасно стали бы искать хоть что-нибудь, напоминающее механический двигатель…
Какой же мотор оживлял эту чудесную машину, летающую на головокружительной высоте?
В сиянии солнца, склоняющегося к западному горизонту, она, разумеется, невидима для людей, находящихся внизу, на земле.
— Куда мы держим путь? — спросил Триль.
Молодой американец, вообще такой самоуверенный, по-видимому, лишился своего апломба, обращаясь к доктору.
Но тот с обычным добродушием ответил:
— Далеко от Билины, дитя мое!
— Так к ночи мы приземлимся?
— Да, непременно; только в таком месте, где нас не будут искать.
— Ах, я бы опустился где попало. Когда вспоминаю приключение с жандармами, говорю себе, что встречи с ними опасны только тем господам… Значит…
— Ты забываешь, что я хочу временно исчезнуть… А для этого нужно избегать подобных встреч…
— Господин доктор, — начал Триль с колебанием в голосе, — не позволите ли вы задать вам несколько вопросов?
— Пожалуйста.
— Речь идет о маневре вашего экипажа. Когда мы взлетели над авиационным полем в Билине, то находились по крайней мере на тысячу метров выше немецких воздушных кораблей…
— Точнее, на две с половиной тысячи метров; эта высота была необходима, чтоб противник не смог нас заметить, — уточнил доктор.