Афера в Брунее

де Вилье Жерар

Наконец Малко попросил счет. Когда он поднялся, Хан-Су подошла к выходящей на торговую галерею двери и открыла ее. Их взгляды встретились.

– До свидания, – сказал Малко. – Надеюсь, что завтра вы будете обслуживать мой столик.

На губах Хан-Су появилась полуофициальная-полувызывающая улыбка.

– Нет, завтра я не работаю.

– Ну что же, тогда я приглашаю вас завтра поужинать, – предложил он. – Вы отдохнете...

– Но я вас не знаю, – возразила она, притворясь шокированной.

– Мы познакомимся.

Пришел лифт. Не оставляя ей времени на возражения,

он сказал:

– Я буду вас ждать в восемь часов напротив театра Борнео на Джалан Претти.

Прежде чем она ответила, двери лифта захлопнулись. Это была бутылка, брошенная в море. Пока Пэгги Мей-Линг была вне досягаемости. Единственный хрупкий след представляла Хан-Су. Но если ему удастся доказать, что она замешана в убийстве Сэнборна, все изменится.

Еще раз от него требовалось проявить терпение. Придется ждать целые сутки.

* * *

Массивный золотой купол мечети Омара Али Сайфуддина блестел под светом луны. Чудо, но дождь не шел! Пронзительный крик муэдзина раздражал слух Малко, увеличивая его тревогу. Он провел день, поделенный между бассейном в «Шератоне» и прогулкой на Муару, порт на севере в двадцати километрах от Бандар-Сери-Бегавана. Бруней был так же велик, как шкаф для метелок, и почти не представлял никакого интереса. За исключением столицы, мечети и дворца, в нем были только деревни и несколько уродливых зданий, построенных в японском стиле. Ни одного роскошного магазина, ни одного веселого места. Ничего.

Кругом джунгли, сырость и желтоватая река, несущая трещащие джонки...

В сотый раз Малко посмотрел с Джалан Претти на деревянные бараки Кампонг-Эйера, которые располагались на обоих берегах реки.

Уже половина девятого, а Хан-Су нет. Он решил ждать до девяти часов. Вдруг его сердце забилось сильнее. Какой-то силуэт появился между домами на сваях и пересек Джалан Претти в его направлении. Хан-Су завязала свои длинные волосы в хвост и заменила свое платье с разрезом на мини-юбку и блузку. Он вылез из «тойоты» и подошел к ней.

– Наконец!

Хан-Су сделала сочувственную мину.

– У меня не очень много времени.

Однако она села в машину. Малко предусмотрел все остальное, хотя в Бандар-Сери-Бегаване почти не было хороших ресторанов.

– Я заказал места в «Минаре», индийском ресторане на Джалан Садонге, – сказал он.

Не ожидая ее ответа, он тронулся с места. Выпятив острые груди, Хан-Су держала голову очень прямо, как на официальной встрече. Ее английский был безупречен. В течение нескольких секунд Малко опьяняла мысль, что он везет ужинать любовницу Майкла Ходжиса – предполагаемого убийцы Джона Сэнборна и вероятного автора ловушки, стоившей жизни сингапурке.

Он поставил «тойоту» вблизи ресторана, вышел и обошел машину, чтобы открыть дверцу для Хан-Су, которая, кажется, оценила этот жест...

«Минара» оказался второразрядным заведением... Им подали несъедобного цыпленка тандури, политого простоквашей, с липким рисом и более чем подозрительными картофельными котлетами. Хан-Су мало что рассказала. Малко узнал, что она живет в одном из кварталов Кампонг-Эйера, расположенном

на другой стороне реки, что она родилась в Брунее и мечтает жить в Сингапуре, что она не замужем и даже не помолвлена. Когда он слегка коснулся ее руки, она отдернула ее, видимо, настроенная поднять цену... Впрочем, Малко было на это наплевать...

Чтобы задобрить ее, он взял Хан-Су за запястье и сделал вид, что восхищается ее явно новыми часиками.

– Они просто восхитительны.

Хан-Су горделиво улыбнулась.

– Это подарок моего жениха. Он мне их купил, когда мы были в Сингапуре.

– Я думал, что вы не помолвлены, – заметил Малко.

Хан-Су принужденно рассмеялась.

– Он не совсем мой жених, он не китаец. Но я иногда выхожу с ним.

Сингапур. Малко подумал, что прекрасная Хан-Су вбила первый гвоздь в крышку гроба Майкла Ходжиса. Его гипотеза начала принимать конкретные очертания.

– Вы часто бываете в Сингапуре? – поинтересовался он.

– Иногда, – уклончиво ответила она.

Малко почувствовал, что она внутренне сжалась. Хан-Су должна была понимать, что она нарушила приказ о молчании. Она сразу замкнулась, посмотрела на свои совершенно новые часы и проговорила отчужденным голосом:

– Теперь мне надо идти.

Она уже встала, и Малко едва успел попросить счет.

В машине она не сказала ни слова. Они приехали в Кампонг-Эйер. Малко остановился напротив деревянного мостика, у которого стояли сампаны, осуществляющие переправу на другой берег. Хан-Су церемонно протянула руку.

– Спасибо. До свидания.

Малко уже вышел из машины.

– Я вас провожу. Это интересно.

Он превосходно играл роль воздыхателя. Хан-Су не решилась отказать. Они запрыгнули в один из ожидающих сампанов, и китаянка бросила перевозчику:

– Музей!

Сампан сразу отошел от берега и пересек наискосок реку.

Он остановился возле большого деревянного дома с надписью «Антикварный магазин». Малко вручил перевозчику доллар и пошел вслед за Хан-Су по лестнице, ведущей на деревянную мостовую. Они погрузились в переплетение мостиков. Сотни деревянных домов с телевизорами, а под ними черная вода реки, где копошились тысячи крыс. Через сто метров Хан-Су остановилась.

– Я пришла. До свидания.

Малко обнял ее за талию и прижал к себе. Она вяло позволяла ему это делать, но когда он хотел ее поцеловать, отвела лицо.

– Я хотел бы снова вас увидеть...

– Приходите в ресторан, – сказала она.

Она выскользнула, словно угорь, из его объятий, и он пошел обратно по прогнившим ступенькам. Но все-таки с какой-то надеждой.

* * *

Уже больше часа Малко жарился под немилосердным солнцем напротив антикварного магазина, когда в глубине Кампонг-Эйера появилась Хан-Су. На ней были майка с короткими рукавами, брюки и черные очки. Укрывшись между двумя домами, он поднял одолженную этим же утром у Ангелины Фрейзер «лейку» и начал быстро фотографировать. Он успел сделать полдюжины снимков. Издали он был похож на туриста, любителя живописных мест. Все приезжающие в Бруней устремлялись в Кампонг-Эйер...