Афганская война глазами военного хирурга
Шрифт:
Рустам кивнул, захлопнул дверцу кабины и «потрусил» к скоплению палаток и машин с будками.
Солнце поднималось все выше, было около 9 утра, нарастала и жара, спасения от нее не было нигде. Невский и Табачников уселись в тени навеса на складные стульчики, подставляя лица под легкие порывы ветерка. Впрочем, воздух был почти не подвижен.
— Как же можно еще и воевать в такую жару? Приходится и бегать, ползать, стрелять. Ума не приложу!
— Да, товарищ старший лейтенант, тяжела участь солдата! Я успел побыть в их шкуре, до сих пор не пойму, как выжил. Это здесь, в Медроте, я так «забурел», живу, как на курорте, забыл о настоящей службе. У меня там друзья в батальоне оставались
— Ленина не читал, что ли? Война — это продолжение политики только иными средствами. Ты представляешь, как сейчас работают военные заводы?! Выдают на гора оружие и технику, взрывчатку. И не только в нашей стране. Кто-то хорошо наживается на этом. Как в поговорке: «Кому война, а кому — мать родна!»
— А я вот читал, что даже создатель динамита Нобель крайне отрицательно относился к любым боевым действиям. Незадолго до смерти он заявил, что «война является ужасом из ужасов и самым страшным преступлением». Он еще, я читал, говорил: «Мне бы хотелось изобрести вещество или машину, обладающие такой разрушительной мощностью, чтобы всякая война стала невозможной».
— Ну, пока этого, к сожалению, не произошло. А ты, я смотрю, начитан! С тобой интересно разговаривать. Еще потолкуем позже. Что там узнал? — обратился Невский к подходящему водителю.
Тураев быстро подошел к машине, остановился, обмахиваясь панамой, перевел дух:
— Есть уже убитые и раненые, даже тяжело. Перед нами БТР подбили, помните? Там сразу погиб-попал под выстрел гранатомета — старший лейтенант. Погута, кажется его фамилия, командир взвода, а вместе с ним еще ребята из этой первой роты. Трое ранены (два тяжело — в живот и грудь), один убит — Тафель Женька. Я его хорошо знал, часто к ним в роту ходил, земеля там мой служит. Всех уже отвезли к Элеватору, а туда и «вертушка» прилетала.
Невский сразу вспомнил этого старшего лейтенанта. Кажется, совсем недавно беседовали с ним. Он еще называл три главных условия успешной службы в Афгане: не наступить на мину, не попасть снайперу на мушку, не подорваться на фугасе. А сам вот погиб от гранатомета, о нем-то забыл совсем в своих условиях. Стало очень горько на душе. Это первая смерть на войне, коснувшаяся его недавнего знакомого. Рустам между тем продолжал рассказывать о новостях: началась проческа кишлаков, они взяты к «колечко». Пока все в порядке. Кормить начнут только с обеда, пока распорядились использовать «сухпай». У него земляк на полевой кухне работает, даже обещал оладьи к обеду подать.
Ребята занялись приготовлением завтрака: выкопали ямку, в ней аккуратно развели в металлической баночке огонь из припасенной для этого «горючки», разогрели кашу с мясом в банках, вскипятили чайничек. Поели все в полном молчании. Из головы не выходили недавно погибшие ребята…
Перекусив, Невский забрался в салон машины, открыл обе боковые двери для проветривания. Прохладнее не стало. Чтобы занять себя, стал читать прихваченную книжку, постепенно втянулся в приключения юных моряков в годы Великой Отечественной войны. Время летело не заметно. Раненые не поступали. Когда от жары уже, казалось, начинал «закипать» мозг, Александр набирал из большой сорокалитровой емкости воду в кружку, поливал на голову. Становилось легче.
Ближе к 13 часам забежал к ним посыльный — приглашал офицеров на обед в большую палатку. Объяснил, что рядовой и сержантский состав обедает во вторую очередь. Есть совершенно не хотелось, но ребята его уговорили «сходить на разведку». Одевшись по форме, старший лейтенант пошел к указанной палатке.
Большинство мест уже было занято, найдя свободное, он сел рядом с офицерами. Ему тут же принесли дымящиеся щи, кашу
Александр тоже заработал ложкой и, к своему удивлению, съел все. Обед понравился. Отнес грязную посуду и вышел из палатки. На свежем воздухе даже показалось прохладнее, чем в душной палатке. Своим водителю и фельдшеру он обстоятельно доложил об обеденном меню. Оба радостно закивали головами в предвкушении. Скоро они пошли тоже перекусить.
Первых раненых привезли уже под вечер. Еще задолго до их появления, Рустам предупредил — везут раненых. Это он определил по большому столбу пыли, быстро приближавшемуся к месту управления Бригады. Действительно, два бронетранспортера на большой скорости подлетели к их санитарному автомобилю. Из «нутра» БТР бодро выпрыгнул офицер в полевой форме и бронежилете с лихо заломленной на затылок панаме. Он представился, как замполит роты, старший лейтенант, скороговоркой назвав свою фамилию, которую Невский даже не расслышал. Это было и не важно.
— Принимай, док, пять «трехсотых» и два «двухсотых». Снайпер, сука, прямо в голову обоих уложил. Говорили им перед рейдом: «Не снимайте каски!» Нет, не слушают. Жара, видите ли. Вот и получили в лоб. Жалко ребят, только недавно приехали в Бригаду, первый рейд у погибших. Что я их родителям теперь должен писать? Меня командир роты вечно на такие дела «напрягает». — Он смачно сплюнул, достал сигареты. Повернулся к бронетранспортерам и прокричал: «Выгружайтесь!»
Невский с фельдшером двинулись к транспортерам. Все пятеро раненых оказались ходячими, самостоятельно вылезли и прошли к Автоперевязочной, расселись под навесом. Они еще были в «горячке боя», обсуждали недавние события, жадно пили предложенную воду. Слышался нервный смех людей, переживших смертельную опасность.
Из второго БТР выгрузили тела двух погибших солдат. У обоих было одинаковое удивленное выражение лица, широко раскрытые глаза смотрели в небо. На лбу зияли круглые с запекшейся кровью дырочки. Слава первым делом опытным движением смежил им веки, они послушно «уснули навеки».
— Совсем недавно погибли, еще даже нет окоченения, — обронил он, ни к кому не обращаясь.
Двое солдат из легкораненых помогли уложить погибших на носилки, перенесли их в палатку. Невский переписал их данные. Старший лейтенант коротко пожал на прощание руку, бронетранспортеры быстро умчались.
По очереди врач осматривал раненых в салоне автомобиля. Снимал промокшие от крови и пота грязные бинты, проводил ревизию и «туалет» ран, обкалывал их антибиотиками, накладывал асептические повязки. У двух раненых были пулевые ранения мягких тканей плеча, а у трех — осколочные ранения мягких тканей груди, спины и предплечья. На каждого врач заполнил первичную медицинскую карточку формы100, записывая проведенные мероприятия. Укладываясь на операционный стол, ребята шутили, бодрились, старались «держать марку». Впрочем, им всем повезло — кости не были задеты, заживление пройдет хорошо, оставалось удалить в условиях стационара пули и осколки (впрочем, одну пулю Невский смог даже удалить сам, нащупав ее зажимом). Раненый был чрезвычайно рад, показывал свой трофей всем, обещая сделать из него кулон на шею.