Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию
Шрифт:
Вначале наступление Али Ахмад-хана развивалось успешно. В первых числах февраля 1929 г. его силы в ожидании подхода подкреплений от момандов остановились всего в 10—15 км от Кабула. Через два дня войска Бачаи Сакао смогли нанести поражение наступавшим отрядам шинвари, после чего отряды племен, поддержавшие Али Ахмад-хана, временно потеряли боеспособность.
Однако разгром сил Али Ахмад-хана произошел не в открытом бою, а, как это уже не раз бывало в истории Афганистана, в результате предательства. Один из самых влиятельных вождей племени хугияни Кайс-хан тайно прибыл в Кабул. Кайс-хан оценил голову Али Ахмад-хана в 17 тыс. рупий. Бачаи Сакао согласился с этим условием и, кроме этого, пообещал назначить вождя хугияни
Кайс-хану не удалось выполнить свое обещание, так как Али Ахмад-хан сумел бежать, но в результате предательства хугияни, а затем и шинвари не только племенные формирования, но и регулярные части перешли на сторону Бачаи Сакао, который приказал встретить их с оркестром и зачислить в состав своей армии.
Разгром частей Али Ахмад-хана на подступах к Кабулу стал прологом трагедии Джелалабада. В ночь на 10 февраля 1929 г. шинвари взорвали с помощью мины с часовым механизмом склад боеприпасов в этом городе, что вызвало панику среди населения. Воспользовавшись этим, они смогли захватить и разграбить Джелалабад. В течение кровавой ночи вся личная охрана Али Ахмад-хана (300 воинов из племени тури) была вырезана, погибло 800 жителей, а центр города был превращен в руины{10}.
Самому Али Ахмад-хану вновь удалось спастись. Он бежал в Британскую Индию, откуда вскоре через Белуджистан вернулся в Афганистан и в Кандагаре примкнул к Аманулле-хану, который в тот момент готовил новый поход на Кабул, чтобы вернуть себе утраченную власть.
События начала февраля 1929 г., связанные с неудачной попыткой Али Ахмад-хана захватить афганский престол, еще раз доказали, что без поддержки пуштунских племен удержать власть в Афганистане (или успешно бороться за нее) невозможно. Бачаи Сакао первый раз продемонстрировал свое умение играть на противоречиях в стане врагов, переманивая на свою сторону пуштунских вождей. Таким образом, уже в начале 1929 г. стало очевидным, что создать прочный союз всех племен Южного Афганистана против эмира-таджика не удастся.
Глава 20
Война двух «эмиров»: Аманулла-хан против Хабибуллы-хана
После провозглашения Бачаи Сакао себя новым эмиром Хабибуллой-ханом 19 января 1929 г. Аманулла-хан в Кандагаре всенародно объявил, что считает акт о своем отречении недействительным. Вскоре в Афганистане началась война между узурпатором, захватившим трон в Кабуле, и прежним эмиром, ранее передавшим власть своему брату, а теперь пытавшимся ее вернуть. В связи с этими обстоятельствами юридический статус обоих «эмиров» был весьма спорным, и только победа в гражданской войне могла определить, кто из них будет править в Афганистане.
До начала весны 1929 г. ведение активных боевых действий в Афганистане было невозможно, поэтому оба противника готовились к решающей схватке, главную роль в которой вновь предстояло сыграть пуштунским племенам Южного Афганистана и Британской Индии.
Первое время пребывания в Кандагаре, т.е. в зоне пуштунских племен, Аманулла-хан, при всей сложности его положения, был в большей безопасности, чем во время своего пребывания в Кабуле. Любое продвижение войск «эмира» Хабибуллы в глубь территории племен было крайне рискованной операцией, так как пуштуны всегда с оружием в руках встречали незваных пришельцев. Кроме этого, большая часть пуштунов – гильзаев, которые могли бы стать союзниками Бачаи Сакао, на зиму откочевывали со своими стадами в Британскую Индию. Аманулле-хану надо было спешить, чтобы успеть подготовить наступление на Кабул до их возвращения.
В первую очередь, экс-эмир расположил войска кандагарского гарнизона таким образом, чтобы обезопасить себя от возможного наступления с севера и подготовить позиции для наступления на Кабул. Так, верные ему части 2-й Кандагарской и 3-й Гератской дивизий он разместил следующим
Чтобы повысить преданность своих войск, Аманулла-хан увеличил жалованье солдатам до 35 рупий в месяц. Одновременно для повышения боеспособности этих частей он приказал проводить регулярные учения с использованием артиллерии и одного танка, имевшегося в Кандагаре.
Для формирования племенной армии экс-эмир развернул широкую пропаганду среди приграничных племен по обе стороны «линии Дюранда». В своих многочисленных воззваниях к пуштунам он доказывал истинную преданность исламу и шариату. Аманулла-хан гарантировал также всем афганцам окончательное прекращение всех реформ в стране. В подтверждение этих слов он демонстративно стал носить традиционную чалму, которую сам же ранее запретил.
Длительное время, несмотря на все призывы Амануллы выступить против Бачаи Сакао, племена Южного Афганистана и «независимой» полосы Британской Индии не спешили посылать своих воинов ему на помощь. Вожди приграничных племен клялись Аманулле-хану в своей верности, обещали помощь, но реально ничего не делали. 22 февраля 1929 г. экс-эмир был вынужден открыто заявить кандагарцам: «Вы мне обещали помощь, но я от вас этой помощи не вижу, если дело будет так обстоять, я вынужден буду от вас уехать»{2}.
Положение резко изменилось к лучшему, когда Аманулла-хан прошел испытание, предложенное ему местной знатью и духовенством. 29 февраля он после общей молитвы взял в свои руки плащ Пророка и перенес его в одну из мечетей Кандагара. Этим он, по словам советского наблюдателя, доказал населению, что Аллаху угодно «его царствование» и победа будет на его стороне{3}.
Известие о столь значимом для фанатичных пуштунов событии вскоре стало известно всем местным племенам. На волне религиозного порыва в Кандагар стали стекаться добровольцы. Через три недели численность племенного ополчения превысила 12 тыс. человек, из которых лишь 7 тыс. были вооружены. Кроме этого, из Фарраха прибыл конный полк (1300 всадников) при 4 орудиях{4}. Таким образом, у Амануллы скопилось достаточное количество войск (6,3 тыс. чел. регулярных войск, 12 тыс. чел. племенного ополчения при 14 орудиях и 15 пулеметах), чтобы начать наступление на Кабул.
Огневая мощь армии Амануллы-хана была бы гораздо больше, если бы Великобритания передала ему закупленное вооружение, ожидавшее отправки в Афганистан в порту Карачи. К примеру, там на складах хранились 70 пулеметов, приобретенных экс-эмиром во время его заграничного турне. Аманулла-хан не получил от британской стороны и 2 тыс. винтовок с 1 млн патронов, заказанных ранее в Англии. Недостаток вооружения в Кандагаре попытались хотя бы частично возместить покупкой винтовок, которые изготовлялись кустарным способом в «независимой» полосе Британской Индии. Небольшое их количество было доставлено в распоряжение Амануллы{5}. Однако 200 винтовок не могли ликвидировать нехватку огнестрельного оружия в Кандагаре. Для борьбы с Бачаи Сакао требовались тысячи и тысячи единиц огнестрельного оружия.
Эпизод с задержкой афганского вооружения в Британской Индии в начале 1929 г. продемонстрировал всему миру, и прежде всего мусульманам СЗПП, что английское правительство, несмотря на все заявления о нейтралитете, тайно пытается помешать Аманулле вернуться к власти. В связи с этим по Индии прошли массовые митинги в его поддержку. В начале февраля 1929 г. в Пешаваре состоялся грандиозный митинг, в котором приняли участие не только мусульмане, но и индусы с сикхами. Тревожным сигналом для британских властей было участие в этом митинге представителей племен «независимой» полосы, которые единодушно со всеми собравшимися приняли резолюцию, что считают Амануллу единственным законным правителем Афганистана.