Афганские сны
Шрифт:
Тахир достал из ящика стола пухлую пачку долларов, бросил ее на стол:
– Возьми! Ты честно отработал свой гонорар!
Лазарев убрал деньги в кейс.
– Спасибо, Георгий Георгиевич, всегда рад услужить вам!
Тахир вновь улыбнулся:
– Еще бы! За такие бабки! Ладно, иди! Будешь нужен, вызову. А ты, думаю, понадобишься совсем скоро, так что город без разрешения не покидай!
– Я и не собирался никуда!
– Вот и хорошо! До свидания!
Лазарев, поняв, что аудиенция закончилась, попрощался с грозным боссом и удалился из кабинета. В служебном помещении
Тахиров допил коньяк и откинулся на спинку кресла.
– Итак, Самед, с кафе – порядок! Мясник на подставе. Пацаны смотрят за ним и за местностью. Возможно, уже сегодня мы узнаем, кто завалил наших парней на трассе, и через него выйдем на заказчика. Это было бы неплохим завершением дня!
Самед согласился:
– Да! Не мешало бы снять сразу две проблемы!
– Сразу не сразу, снимем! Но есть третья, и она до сих пор не дает мне покоя.
– Ольга?
– Она, сучка! Ну не могу понять, куда эта стерва могла спрятаться? Ты послал человека по адресам, выбитым у бедного сутенера Кеши?
– Послал Бубна!
– Так, что предпринял еще?
– Сучка, Рожу и Репу отправил кататься по городу, вдруг где выплывет наша дражайшая Ольга!
Тахир поднял указательный палец правой руки вверх, блеснув бриллиантом массивного перстня:
– Вот. Это ты правильно сказал. Наша дражайшая Ольга, потому как, когда ее доставят в подвал без дрожи, она свою участь не примет. Кстати, Самед, а что нам известно о ее братце?
Заместитель удивленно взглянул на босса:
– Как что? То, что он…
– Э, Самед, я без тебя знаю, что Костылев генерал. Речь о другом. Ты не пробивал, не объявился ли бравый гвардеец в Переславле или Волочаевске?
– Нет! Но такой команды и не было!
– Считай, ты получил ее.
– Тогда надо связываться с Ринатом!
– Думаешь, подполковник УВД в курсе дел военных?
– У него везде связи благодаря твоей щедрости!
– Хорошо! Свяжись с ним, пусть пробьет Костылева. И иди, мне надо созвониться с Суреном! Извини, но я должен разговаривать с ним без свидетелей.
Самед не возражал. Он молча поднялся и покинул кабинет.
Тахиров взял в руки сотовый телефон, набрал по памяти номер. Услышал длинные гудки, затем:
– Слушаю, Тахир?
– Точка у озера наша! Договорился мирно.
– Хорошо! Когда бросим на точку пробную партию товара?
– Можно завтра, 12-го числа.
– Хорошо! Где-то часов в десять-одиннадцать мой человек доставит пробную партию. А твой пусть обеспечит встречу курьера и прием товара.
– Что за машину должен будет встретить мой человек на точке?
– Обычную «Газель», груженную разным домашним скарбом. Водилу зовут Семен. С ним будет баба Зинаида. Толстая и неопрятная. Товар передаст она! С тебя расписка в получении по факту приема!
Тахир недовольно проговорил:
– Что, даже по мелочам бухгалтерию разводить будем?
– А ты как хотел? Деньги, они, брат, счет любят. Документы – порядок! Так что будь добр вести не любимую тобой бухгалтерию по полной форме, дабы в любой момент смог отчитаться за каждый грамм товара!
– Почему не за миллиграмм?
– Иронизируешь? Напрасно!
Тахиров процедил:
– До связи… босс! – И, отключив телефон, добавил зло: – Мать твою!
В особняке ближнего Подмосковья трубку отключил и Сурен, известный в цивильных столичных кругах как удачливый делец в сфере игрового бизнеса. Сурен Оганесян. На исторической же родине в Армении его больше знали под кличкой Оганес. Криминальный авторитет когда-то руководил крупной, разгромленной органами безопасности Армении организованной преступной группировкой и сейчас находился в розыске. Что, впрочем, не мешало Сурену привольно и совершенно безопасно чувствовать себя в Москве, руководя как легальным, так и нелегальным бизнесом. Бизнесом, приносящим ему огромную прибыль. Поэтому прокуратуре Армении, знающей о преступнике все, включая адреса его квартир и особняков, так и не удалось добиться у российской стороны выдачи ей господина Оганесяна. Деньги, переходящие время от времени с игорных столов казино в карманы чиновников правоохранительных органов, чудодейственным образом трансформировались в официальные документы, прикрывающие Сурена от нападок армянского правосудия.
Положив сотовый телефон на стеклянный столик-каталку, Сурен обратился к двум перебирающим четки, одетым по-европейски мужчинам:
– Файзулла, Баган! Как у вас говорится, с помощью Аллаха нам удалось завладеть территорией, способной принять ваш груз на полную консигнацию, другими словами, на хранение с правом продажи до полной реализации!
Файзулла ответил на чистом русском языке:
– Не надо, господин Сурен, объяснять мне, что такое консигнация! Я дипломированный экономист. Удивлены?
– Признаться, да!
– Я бы сам удивился, лет так сорок назад, когда заканчивал МГУ, узнав, что совсем скоро из экономиста перевоплощусь в воина и буду сражаться с теми, кого считал лучшими друзьями! А позже продавать здесь, в центре России, героин! Русские преподаватели учили нас тому, что главное на планете – это равенство, мир и братство. А потом братья из Союза пришли к нам на танках устанавливать тот мир, который делал бы нас, афганцев, равными в рабстве! – Файзулла вздохнул: – Мир изменчив, как душа легкомысленной женщины. Сегодня у нее один партнер, завтра – другой! Это плохо! Мы взяли в руки оружие. Русские убили моего брата Урчидала. Тогда случайно не погиб и я, потому что в последний момент не поехал на встречу полевых командиров в Камельхер.
Сурен безо всякого интереса, соблюдая правила восточного этикета, спросил:
– Ты узнал, кто именно убил твоего брата?
– Группа спецназа, которой командовал некий капитан Поляков. Гяуры в том бою почти все полегли, но капитан, как мне стало известно, выжил. Я назначил награду за его голову, но Поляков перевелся в Союз, где достать его мои люди уже не могли. Давно это было!
Сурен переспросил:
– Как звали того капитана?
– Поляков! Я эту фамилию на всю жизнь запомнил! А что?