Афганский рубеж
Шрифт:
Тося очень привлекательная, хозяйственная, шустрая, но совсем мне не знакома. Может, она и любила Клюковкина, но вот я ей не могу ответить взаимностью. Она ещё не понимает, что мы летим «за речку» на год. А может быть, и больше.
— Не буду я брать справок. Спасибо за яйца, котлеты. Всё очень вкусно, но свадьбы не будет.
Тут же в меня полетело влажное полотенце, но я успел увернуться и поймать его.
— Я надеялась! Я верила! Нашёл другую, так и скажи! Чего про какой-то Афганистан придумывать, —
— Ты застегнись. Там холодно, — сказал я, но и тут она нашла, что в меня бросить.
Схватила с полки военную шапку и швырнула. В этот раз я снова увернулся.
— Мог бы и про молоко с творогом что-нибудь сказать, — прорычала Нюся и хлопнула дверью.
Одна проблема разрешилась. Жаль, что теперь самому стирать вещи придётся.
Перед тем как пойти ужинать, я зашёл в комнату проверить работу обогревателя. Железный, жёлтого цвета, а нагревательный элемент был ярко-красным. Этот аппарат был очень кстати в квартире. Очень нужная вещь для жизни в Соколовке. Батареи совсем не грели, хоть за окном и дымила котельная.
Только я отвернулся от окна и пошёл на кухню, как на улице произошёл взрыв. Да такой, что завибрировали окна и пропал свет. Я слегка присел, но быстро понял, что произошло.
— Да чтоб его! Опять двадцать пять!
— Сколько можно!
— Марк твою Энгельс!
Чего только не было слышно в первые секунды отключения электроэнергии. Ко мне снова постучались. Наверняка Тося вернулась. Ладно, если испугалась идти, придётся проводить.
Открыв дверь, я обнаружил на пороге Батырова с фонариком.
— Димон, чего случилось? — спросил я.
— Конечно. Очередь твоя, предохранитель менять, — сказал Батыров.
Что ни говори, а военный городок — это единый организм. С трансформатором тут вечная беда. До шести вечера напряжение на сеть не очень большое. Так как большинство жителей на работе, то потребление меньше. А вечером, все как начнут включать обогреватели, свет, телевизоры и прочие приборы, так и горят предохранители.
Сделать замену мне труда не составило. Удивило, что кто-то использовал в прошлый раз лом вместо предохранителя. Вернувшись в квартиру, моментально обратил внимание, что температура упала до 12° тепла.
Вечер вообще выдался длинным. Каждый час горел предохранитель, и всё повторялось заново. Крики, сбор толпы, следующий по очереди меняет предохранитель. Только к 23:00 подобная «эстафета» прекратилась.
Старый будильник с надписью «Янтарь», который ходом механизма не давал мне долго уснуть, прозвонил точно в 6.30. Для начала ещё раз ощупал себя и подошёл к зеркалу.
На меня по-прежнему смотрел Сашка Клюковкин. Волосы растрепались после сна, а серо-голубые глаза ещё сонные. Надо было собираться в часть. День сегодня трудный, поскольку это первый полноценный день в новом мире.
Повседневную форму приготовил ещё с вечера. Непривычно видеть на кители пустую левую часть. Всё же в прошлой жизни наград у меня было достаточно.
Придя на службу, первым делом отправился к докторам в санчасть. Вчера в запарке так и не зашёл к ним. Хоть на здоровье я не жаловался, но обязательный осмотр после грубой посадки пройти нужно.
Дежурная медсестра указала мне на кабинет терапевта. Сняв шинель с шапкой, я постучался в дверь и ждал разрешения войти.
— Можно, — прозвучал мужской голос.
Открыв дверь, я тут же попал под искромётный взгляд Тоси. Она сидела за столом доктора, заполняя медицинские книжки. Не успел я поздороваться с ней, как из-за ширмы вышел доктор с лысиной на голове, утирающий салфеткой рот.
Наверняка, утренним чайком баловался. Но только он сделал шаг мне навстречу, я понял, что чай был очень «крепкий».
— Клюковкин, родненький, проходи. Как голова, Сашка? — поздоровался он со мной, дыхнув стойким амбре.
— Всё хорошо. Не болит, — ответил я, присаживаясь на стул.
Тося продолжала смотреть в книжку, не обращая на меня внимание.
— Ага. Ну раз хорошо, чего тогда пришёл? — спросил доктор.
— А он вчера не приходил, Марат Сергеевич. По положению… — закудахтала Антонина, подложив мою медицинскую книжку терапевту.
— Антониночка, я же вам говорил, что голова у меня болит, — сощурился врач.
— Она у вас всегда болит. Я вам предлагала в холодильнике взять рассольчик, — шепнула ему Тося.
— Не-а. Я врач со стажем. Лечусь только тем, что сам изготавливаю. Да, Сашка? — посмеялся Марат Сергеевич.
— Так точно, товарищ… капитан, — ответил я.
Память Клюковкина дала о себе знать. Передо мной начмед полка — Иванов Марат Сергеевич. Все знают, что он самый главный ценитель горячительных напитков в части. Пьёт всё, кроме медицинского спирта. Но делает это слишком часто.
Иванов пролистал книжку, сделал какую-то запись и отдал Тоне.
— Всё там нормально. И прививки, и осмотры проведены. Мне вчера Енотаев дал список, кто в командировку летит. Готов, Саня?
— Так точно, — улыбнулся я.
Однако Тося судорожно листала книжку, пытаясь найти изъяны.
— А давайте его взвесим? У него истощение может быть! — воскликнула она.
Иванов только посмеялся. Вообще, странно, что медсестра лезет в дела доктора. Тем более начмеда. Понимаю, что это она из-за меня, но решения своего я уже не поменяю.
— Давай, Санёк. До встречи! — пожал мне руку Иванов, и я направился к двери.
Перед выходом повернулся, чтобы посмотреть Тосе в глаза. Только мы с ней столкнулись взглядами, она решила отвернуться, надув губы.