АФОНАРИЗМЫ-3 ПАНОПТИКУМ-10
Шрифт:
Наука доводит современные истины до абсурда, и переписывает их наново.
Волны – перманент моря.
Не мудрено влипнуть в историю, но только сановных убийц история помнит.
Тираны вытирали о подстилку истории свои сандалии, туфли, сапоги, пока история их облизывала.
Читатель по книгам познает смысл жизни, писатель по сказкам.
Сановник профессия отпетых мошенников.
Совесть
Всем известные Проклятья – вечны, страх воздаяния давно стал гиперболой, однако новых проклятий не выдумано и это недосмотр попов.
Демократия дидактична как любая религия, но у нее нет верующих, – только прихожане и святоши.
Демократия – современная религия ее попов.
Авто все привередливее, то им хватало места на газоне, потом потребовались платные парковки, подземные гаражи, присматриваются к квартирам хозяев.
Есть сведения, что хоронят в автомобилях. Желающих – тьма, места для вечных стоянок уже не хватает.
Опубликование произведения после редакторской порки – утрата целомудрия творчества.
Язык продажный цензор мыслей.
Общество – пастбище дойных коров чиновничества.
Театр – сценическая рокировка добра и зла под предлогом творческих исканий.
Гипотеза возникает не на пустом месте, но способна ли доказать этот факт сформировавшаяся на этом месте демагогия?
ПРИТЧА 1-320. Темы для пробивной пьесы давно исчерпаны борзописцами. Остается провести творческое искание в отхожем месте театра, ибо там и Шекспиру приходилось снимать штаны, обдумывая новые ходы сюжета.
Справедливость судит Добро и Зло, не нуждаясь ни в том, ни в другом.
Неприкосновенность личности двулика, вторая для жены.
Точка зрения априори переходит на личности.
Лженауки хоть какой-то фундамент для оправданий современной науки, что она не высосана из пальца.
Как бы хотела Наука обвинить ученых в краже сокровищ предшественников из ЕЕ сундуков, но корпоративная солидарность обязывает творцов помалкивать под страхом оказаться ретроградами
Ученые добиваются личной точки зрения науки об ученых.
Точка зрения левого глаза посговорчивее.
Точка зрения – точка преткновения.
Внушение слова дубовые как канцелярский стол, язык превращает дубовый смысл в произведение искусства внушения.
Правда убога, Ложь – шедевр искусства перевоплощения убогости в роскошь убедительности.
Если Зло нагадит, нагнется ли Добро прибрать за ним…
Мир без Добра и Зла, как город без общественных туалетов с мухами.
В национальности нуждается толпа, национальность свободного человека – человек.
Национальное – молчание, созревающее до рева митинга на площади.
Опрятность костюма возьмет на себя грех за моральную нечистоплотность, если хватит средств на модного портного.
Философия – иронический взгляд на кичливую бытовуху политики.
Официальное мнение – полицейский, регулирующий броуновское движение гипотез авторских измышлений.
Формула – лавровый венец математики, на торжествах которой математик назойливый выскочка, которому не досталось стула в президиуме.
Чудеса любим за даровщину.
Популярность содержит Слава за свой счет.
Скромность моя, ты одна знаешь, когда закрыть глаза, заткнуть уши и прикусить язык.
ПРИТЧА 1-321. К могиле богача все черви кладбища устремляются засвидетельствовать свое почтение, иначе какой смысл тратиться на похороны по эксклюзивному разряду.
Благотворительность размещение капитала в банке Всевышнего.
Лучше никогда, чем одно и то же всегда.
Поздно – уже не завтра.
Язык интерпретирует личность математика, игнорируя смысл математических формул.
Молчание – твое золото в моем кармане.
Мое мнение как добыча – бесспорно, а сам с собой я не спорю.
Английский юмор – респектабельный вкус, не достигший половой зрелости.
Искренность – дается в долг под проценты взаимности.
Пенсионный возраст совершеннолетия.
Английский юмор – средство сведения счетов с наследниками, затем с соседями, и прикончить тех и других с чисто английской брюзгливостью.
Смотреть надо не вперед, где одни проблемы, оглядываться нужно назад и радоваться – ну и натворил же я, Господи, по милости твоей… и не попался.
ПРИТЧА 1-323. Считается, мы рождены для счастья и любви, мы добиваемся их так настойчиво, что нет уже ни сил, ни времени, ни желания воспользоваться этой синекурой от природы.
Двухтомник русского языка Ожегова издания 1955 года весил 5 кг., издание 2016 года 1,5 кг.
Измена – свидетельство зрелости вкуса, но не порочности похоти.
Сожаления и разочарование – разница в цене утрат.
Конец ознакомительного фрагмента.