Африканский казак
Шрифт:
— Французы наступают с юга, их отряд вышел на берега Шари.
Странно, но это сообщение не вызвало у Дмитрия волнения. Разом все слухи, обрывки новостей, намеки и догадки встали на свои места в единой картине. Обстановка прояснилась, и теперь надо было действовать.
— Это война? — спросил, чтобы окончательно внести ясность.
— Еще не знаю, но думаю, что еще хуже. Это измена.
— Объясни.
— Сейчас едем в мой загородный дом, там поможешь допросить французского купца. Мне достался молодой переводчик, он еще слаб в языке. Его старший находится сейчас во дворце при хакиме, где много чутких ушей и любопытных глаз. К нашему расследованию нельзя раньше времени привлекать внимание, оно не требует огласки. Лишний шум может все испортить. Хотя боюсь, что ты прав, к. нам пришла война.
— Все к тому шло. Просто сами себе не хотели в этом признаться, мучились догадками и предчувствиями.
— Так ведь на нашей работе о многом приходится узнавать и многое решать, а меч власти тяжел. Ошибаться нельзя, этого не простят ни люди, ни Всевышний.
Француз сидел прямо на земле, в углу небольшого двора. Сжался в комок, так что трудно было судить о его росте и внешности. Весь он был какой-то серый, мятый полотняный костюм и лицо были одного цвета. Выделялись только глаза — белые и круглые. Перед ним стоял обнаженный до пояса мускулистый гигант и вытирал о штаны кривой нож. Посредине двора вздрагивала бесформенная куча кровоточащего мяса.
— Где переводчик?! — крикнул Идрис.
— Не выдержал, пошел поспать, — ответил верзила, и сплюнул оранжевую жвачку ореха кола. — Который день ведем допросы без перерыва. Если бы не орехи, я бы тоже…
— Это что такое?
— Когда переводчик ушел, француз начал что-то кричать, на меня махал руками. Но мы его и пальцем не тронули, просто с одного из его гребцов я заживо снял кожу. Теперь они оба молчат.
— Отойди! — приказал Дмитрий. Быстро подошел к серому господину, положил ему руку на плечо.
— Успокойтесь, месье. Вам ничто не угрожает, пойдемте со мной. Идрис, вели подать кофе.
Слуги подхватили француза, отнесли в одну из внутренних комнат. Сам он передвигаться не мог, руки и ноги волочились по земле. Казалось, что все его тело лишилось костей.
— Нельзя так обращаться с людьми, — сердито бросил Дмитрий. — Он же от испуга может совсем лишиться дара речи или просто сойдет с ума.
— Это Раббех чуть не лишился дара речи, когда узнал об этом купце. А потом мне чудом удалось сохранить на плечах собственную голову.
— Так что же случилось?
— Пока мы возились с Хайяту и султаном Сокото, а ты сражался в горах Мандара, французы побывали на озере Чад!
— Ну и что из этого? Озеро уже посетили многие европейцы.
— Это были путешественники или купцы и с ними всегда находились наши люди. На этот раз какой-то французский офицер на огненной лодке тайно прошел по реке Шари до Чада, а потом вернулся обратно на юг.
— Каким же образом он мог незаметно проплыть на пароходе? У того же машина стучит на всю округу и дым валит столбом.
— Это места дикие, и живут там мелкие племена рыбаков, которые платят дань султану Гаурангу. Среди них француз и нашел проводников, указавших путь среди многочисленных островов и проток. Говорят, что судно у него было маленькое и по ночам мимо селений рыбаки тащили его своими пирогами. Ясно, что султан знал об этом.
— Тот самый Гауранг, что клялся в верности хакиму?
— Он же обещал послать своих дозорных на юг, чтобы они следили за французами на берегах Конго, и согласился на строительство нашей крепости у местечка Кусери, где сливаются Шари и Логоне.
— А этот купец в чем виноват?
— Он недавно объявился возле Кусери. Приплыл с юга на железной лодке, которую можно разбирать на части. На базаре расспрашивал, где какой товар продается, справлялся о запасах зерна и сушеной рыбы. Но когда завел речь о числе базингеров и пушек в крепости, староста рынка заподозрил неладное и дал нам знать. Француза схватили, но переводчик бежал, а гребцы с его лодки только и могли сказать, что их послал с купцом этот сын свиньи и обезьяны, султан Гауранг.
— Хорошо, я поговорю с французом, но обещай, что никаких пыток не будет.
— Обещаю. Он всего лишь исполнитель, но все, что он скажет, поможет нам разобраться в обстановке.
— Пусть твой горе-переводчик ведет запись нашего разговора, а этот мясник со своими приятелями и близко не подходит.
Через некоторое время Дмитрий прошел в комнату, где находился задержанный. Представился арабским купцом, ведущим торговлю в Борну, пожаловался на строгость и подозрительность местных властей. Спокойно, со знанием дела поговорил о ценах на различные товары, упомянул о дороговизне перевозок и хорошей прибыли, которую умелый торговец всегда может получить в Африке. Без нажима поинтересовался, что привело коммерсанта в эти дикие края, но упомянул и о щедрости эмира Борну в отношении тех, кто оказывает ему ценные услуги. Привел примеры и назвал имена, увидел, как зарозовели щеки собеседника, а глаза приняли осмысленное выражение.
В результате беседы выяснилось, что Эмиль Жантий, чиновник администрации колонии Французское Конго, действительно предпринял тайную экспедицию к озеру Чад. Его паровой катер в разобранном виде был доставлен в верховья Шари с берегов притока Конго Убанги, где французы уже прочно обосновались. С помощью местных рыбаков катер успешно миновал все мели и пороги, немного проплыл по озеру Чад и вернулся обратно. Этот чиновник встретился с султаном Гаурангом, обещал ему защиту от Раббеха, подписал оборонительный договор и очень выгодное торговое соглашение. На обратном пути захватил с собой несколько придворных султана, которые в Парике должны поведать о жестокостях правителя Борну и единодушном желании народов Чада избавиться от его ига. На прощание Жантий посоветовал Гаурангу угнать жителей с берегов Шари и сжечь их деревни, чтобы в случае войны базингеры Раббеха остались без носильщиков и запасов продовольствия. А сейчас в верховьях Шари строится форт, в который уже прибыли первые французские отряды.
Сам месье Беагль, простой торговец, которого всего лишь попросили справиться о ценах на прибрежных базарах. Что касается заметок в его записной книжке, то они не имеют никакого отношения к империи Борну. Но если арабский коллега так настаивает, то их можно объяснить — это расчет пропускной способности дорог и стоимости перевозок грузов от Шари до берегов Бенуэ. Известно, что эти две реки протекают недалеко друг от друга, а в дождливый сезон их притоки превращаются в единую сеть озер. Если освоить этот торговый путь, мелкие негритянские торговцы им уже давно пользуются, то можно получить значительную прибыль и разрушить гнусную монополию Королевской компании Нигера. Англичане совсем обнаглели и никого не пропускают на Бенуэ и Нигер со стороны океана. Но что они скажут, когда французские коммерсанты зайдут им в тыл и повезут свои товары со стороны Чада! Тихий голос и по-восточному деликатные манеры Дмитрия произвели на месье Беагля определенное впечатление. После пережитого им ужаса, требовалась разрядка. Он осмелел и, как бы беря реванш, заговорил так, словно вновь стал хозяином положения.