Африканский Кожаный чулок (др. изд.)
Шрифт:
Белая Борода глядел с вершины высокого холма в темную даль. На западе виднелось зарево пожара, и вся степь в той стороне охвачена была пламенем. В огненном море выделялись темными островками только маленькие рощицы. Он думал о том, что завтра на этом месте, где он теперь стоял, будет голая и мертвая черная степь, но первый же дождь снова пробудит в ней жизнь, и она весело зазеленеет, зацветет и будет приносить плоды. Вот на такую-то выжженную и обнаженную степь походили, по его мнению, и чернокожие уроженцы Африки, в которых также дремал еще пока зародыш всяких хороших качеств; надо было только суметь пробудить его к жизни, и тогда бы он развернулся, пышно зацвел и принес золотые плоды всяких добродетелей и труда на пользу всей стране и самим неграм, ведущим до сих пор такое жалкое существование.
Глава II
Во
Караван проходил через пустынное, голое место. Трава здесь была вся выжжена и черные обуглившиеся стебли ее торчали из земли, готовые сломаться от малейшего прикосновения к ним. Восточный ветер усилился и по временам порывисто налетал и крутил вихрем пепел, который окутывал караван целым облаком.
Белая Борода уехал, как и раньше, во главе своего каравана. Вдали виднелись дремучие, темные леса, указывая то направление, по которому протекала река Моари. Там белый надеялся найти деревни, а в них съестные припасы, в которых он и его спутники давно уже нуждались: в голой степи не видно было никаких признаков животных. Вдруг позади него раздались громкие удивленные крики. Он обернулся и глазам его представилось странное и мрачное зрелище.
Слева от каравана поднимались высокие воронкообразные столбы; вытягиваясь все более и более вверх, утончаясь и вырастая на глазах у удивленных зрителей, они бежали, точно привидения исполинской величины, по черной земле, кружась в каком-то диком танце и быстро уносясь вдаль. Все остановились и смотрели на эти странные столбы из золы, которые поднял здесь вихрь, подобно тому, как в пустыне поднимаются исполинские песчаные столбы. Черные колонны, казалось, хотели окружить караван широким кольцом; они то низко-низко нагибались к самой земле, чтобы затем с новой силой выпрямиться и помчаться дальше, то расширялись в большие воронки, а спустя несколько мгновений снова вытягивались к самому небу. Несколько минут длился этот дикий таинственный танец, особенно неприятно выглядевший среди безоблачного голубого неба и яркого солнечного света. Затем ветер вдруг сразу стих, и черные великаны беспомощно опустились на землю, исчезнув без следов, как мрачные тени.
Точно прикованный стоял Белая Борода на месте и смотрел, не отрываясь, в том направлении, где от грандиозных фантастических столбов остались только прозаические кучки золы. И вдруг ему показалось, что позади нагроможденных ветром холмов виднеются неясные человеческие фигуры. Сначала он не поверил своим глазам. Быть может это был только мираж?
Он снова поглядел в ту сторону и увидел, что не ошибся. Вдали виднелось трое людей, одетых в белые одежды, которые резко выделялись на черной поверхности саванн.
Белые одежды! Местные торговцы не носили таких платьев. Правда, Белая Борода видел белые костюмы и раньше, но это было в восточной Африке, где так одевались негры, находившиеся на службе у арабов; встречались белые одежды так же и в отрядах европейцев. Кто ехал к нему навстречу? Был ли это какой-нибудь путешественник-европеец? Неужели через несколько часов он, наконец, снова услышит после такого продолжительного времени родную речь и узнает, что произошло за это долгое время по ту сторону океана, на далеком родном севере, какие изменения наложило на него неумолимое время? Сердце его сильней забилось в груди. Даже в том случае, если бы этот путешественник был другой нации, он заранее радовался этой встрече, которая была как бы ласковым приветом, посланным ему цивилизованным миром в эту дикую страну. Он уже надеялся на то, что сегодняшний день обратится для него в настоящий праздник в полном смысле этого слова, — в праздник, о котором он будет потом долго вспоминать. Конечно, он мог легко и обмануться в своей надежде. Эти трое неизвестных людей, приближавшихся к каравану, могли оказаться также и арабскими слугами. И это было даже вероятнее, потому что расстояние до Ниангве было вовсе невелико, а арабы часто предпринимали в последнее время походы на запад главным образом с целью грабежа.
Когда Стэнли в 1876 году прибыл в Ниангве, чтобы отсюда отправиться вдоль реки Луалаба, устье которой было в то время неизвестно, арабские торговцы невольниками боялись еще углубляться в девственные леса, покрывавшие берега этой величавой реки. Стэнли первый смело отважился на это, а храбрый араб Типпу-Тиб сопровождал его в течение многих дней и затем вернулся назад в Ниангве. Стэнли удалось отыскать устье Конго и, когда он вернулся в Европу, решено было воспользоваться этим великим открытием нашего столетия и основать по Конго несколько станций, которые должны были служить посредницами для установления связи между неграми и цивилизованным миром. За исполнение этого решения принялись очень энергично. С запада стали приходить пароходы, нагруженные всевозможными товарами, на берегах выстроились станции, на которых развевались флаги будущего государства Конго — голубые с золотой звездой. Не останавливались ни перед какими жертвами, чтобы приобщить эту часть Африки к культуре и научить негров работать. После того, как смелый Типпу-Тиб расстался со Стэнли и вернулся в Ниангве, была сейчас же снаряжена большая экспедиция из тысячи человек во вновь открытые европейцами земли. Но так как арабы занимались почти исключительно торговлей невольниками, то эта экспедиция была похожа на нашествие хищных зверей. В темные ночи совершались нападения на туземные деревни, причем все, кто только оказывал сопротивление, погибали, а остальных уводили в неволю. Так опустошали жестокие арабы целые области и с каждым годом проникали все дальше и дальше, оставляя после себя страшные картины разрушения.
Белая Борода знал, что приближается теперь к Ниангве, и потому должен скоро наткнуться на торговцев невольниками. Быть может, эти трое людей и были солдатами арабского отряда? Белая Борода тотчас же велел своим людям остановиться, потому что ему хотелось поскорей узнать, с кем придется иметь дело. Встречные между тем все более и более приближались. Они были вооружены кинжалами. Теперь можно уже было ясно различить их лица с отталкивающими и грубыми выражениями. С видом повелителей, которым все в стране должны повиноваться по первому их знаку, приблизились они к каравану Белой Бороды и грубо стали расспрашивать людей, чьи они, откуда идут и куда держат путь. Те указали им на Белую Бороду. Вид белого человека вызвал у них сильное впечатление: этого они никак не ожидали. Белая Борода и Том сейчас же узнали в них негров из Занзибара, и Том двинулся к ним навстречу, чтобы поскорей узнать со своей стороны, с кем имеет дело, и представить их затем Белой Бороде.
— Том!
— Абед!
Оба восклицания раздались почти одновременно с той и с другой стороны. С удивлением — нельзя сказать, чтобы радостным — рассматривал Том одного из знакомых занзибарских негров, который, со своей стороны, не сводил с него глаз. Да, это был Абед, старый знакомый, бывший товарищ Тома. Оба они учились когда-то вместе в миссионерской школе. Но Том был в высшей степени старательным и усердным учеником, а его товарищ Джек — страшным лентяем и бездельником; он кончил тем, что убежал из школы, поступил на службу к арабам, затем перешел в магометанство и назвался Абедом. Из Занзибара он ушел вскоре дальше на восток, и вот теперь судьба неожиданно свела этих бывших питомцев миссионерской школы.
Абед первый оправился от удивления, вызванного встречей, и обратился к Тому:
— Аллах велик, Том! Вот мы неожиданно встретились с тобой снова. Аллах велик и благословил мой путь. Но что ты делаешь в этой стране? Ты отправляешься с одним из белых людей, чтобы исследовать далекие реки и озера? Ну, что ж, можно кое-чему научиться в таком путешествии! Прежде наши арабы были проводникам европейцев в этих диких местах, заселенных неграми. Теперь же мы идем по их следам, и — надо отдать им справедливость — у них отличное тонкое чутье: они умеют отыскивать благословенные земли за непроходимыми лесами.
— Кто твой господин, Абед? — спросил Том, прерывая, наконец, поток слов негра.
— Мой господин? — повторил тот. — Скажи лучше, кто мой друг, с которым я вместе странствую. Его зовут Сагорро!
— Араб из Занзибара?
— Он самый. А твой господин? Как его зовут?
— Наш господин — Белая Борода! — с гордостью ответил Том, думая, что это имя произведет сильное впечатление на его бывшего товарища. — Ты, наверное, слышал о нем в Занзибаре!
Абед подумал несколько секунд, а затем сказал с особенной улыбкой: