Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний

Коллектив авторов

– Нет, – сказали отроки, – ничего особенного не видим; все те же пустыри кругом.

– Останьтесь же тут, при осле, – сказал им Авраам.

Взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Исаака – подобно тому, как возлагают крест на плечи человека, ведомого на распятие, взял в руки огонь и нож, и пошли дальше.

Тут великий страх напал на Исаака. «Отец, – сказал он, – я вижу огонь и дрова; где же агнец для всесожжения?»

– Тебя, сын мой, избрал Господь на жертву Себе, – ответил Авраам.

И

сказал Исаак:

– Если так угодно Богу, да исполнится воля Его. Об одном только скорбит моя душа: что станется с матерью моей?

И оба они, этот отец, готовый казнить собственного сына, и этот отрок, безропотно идущий на заклание, принялись за работу: делали помост из камня, складывали костер, высекали огонь. Авраам подобен был отцу, ведущему сына к венцу, Исаак – жениху, приготовляющему себе венчальный балдахин.

– Скорее, отец! – торопил Исаак Авраама, – спеши исполнить волю Господа и, смотри, хорошенько сожги меня, а пепел мой собери и отнеси к матери, – она сохранит его как память обо мне, казненном тобою. Ах отец, отец! Что вы станете делать на старости, осиротелые и одинокие?

– Сын мой, – отвечал Авраам, – нам жить осталось не долго, и Тот, Кто доныне был утешением нашим, нас и впредь не оставит.

– Отец, – говорил Исаак, – ты знаешь, душа строптива; трудно ей расстаться с телом. Боюсь, как бы, увидев нож, занесенный надо мною, я как-нибудь не пошевельнулся бы, и жертва сделается несовершенной и неприемлемой. Так смотри, отец, хорошенько, по рукам и ногам свяжи меня. И матери, – продолжал он, – не говори, если застанешь ее стоящей возле колодца или на кровле, – она, упаси Бог, упадет и разобьется насмерть.

Лежал Исаак на жертвеннике, устремив взор в глубину небес. И не в силах был Авраам оторвать глаз от сына; и плакали эти старые глаза слезами беспредельного горя и отчаяния. Вот он взял в руку нож… Не дрогнет его рука, пока четвертая часть крови не выйдет из тела сына. Но сатана оттолкнул руку Авраама, и нож, падая, со звоном ударился о камни жертвенника. Нагнулся Авраам за ножом, но в это мгновение потрясающий вопль вырвался из груди его, глаза, полные невыразимой скорби, поднялись к небесам, и голос его зазвучал:

«Подъемлю к горам очи мои –

Откуда придет помощь моя?»

В это мгновение небеса расступились над Исааком, и видел он: в ослепительном блеске катится Колесница Небесная; тесными рядами сонмы ангелов сомкнулись, и звучат их голоса: «Глядите, Единственный единственного на заклание привел!»

В это мгновение раздался небесный голос: «Не поднимай руки твоей на отрока».

– Кто ты, говорящий ко мне? – спросил Авраам.

– Я – ангел Господень, – был ответ.

– Нет, – сказал Авраам, – я не могу послушаться слов твоих. Господь Сам повелел мне принести в жертву сына моего, и от Него я желаю услышать об отмене Его веления.

Разорвались облака, распахнулась лазурь.

– Клянусь! – раздался голос Господень.

– Ты поклялся, Господи, – вновь заговорил Авраам, – но и я поклялся, что не сойду с этого жертвенника прежде, нежели не выскажу всего, чего желаю я.

– Говори, – сказал Господь.

И говорил Авраам:

– Не обещал ли Ты, Господи, говоря: «Сосчитай звезды, – также неисчислимо будет потомство твое?»

– Да, обещал, – ответил Господь.

– От кого же пойдет потомство мое?

– От Исаака.

– Не говорил ли Ты далее: «И сделаю потомство твое, как песок земной?»

– Да, Я говорил это.

– От кого?

– От Исаака.

– И вот, Господи, я мог бы сказать Тебе: «Вчера Ты обещал мне потомство от Исаака, а ныне велишь повести его на заклание», но я преодолел ропот сердца моего и не стал заклинать Тебя, так поступи и Ты, Господи:

когда согрешат потомки Исаака и навлекут на себя несчастие, вспомни тогда жертвоприношение Исаака, и да зачтется это перед Тобою, как если бы от него один ворох пепла остался на жертвеннике; вспомни об этом и прости потомкам его и избавь их от бедствия.

Отвечал Господь:

– Я выслушал слова твои; теперь слушай, что Я скажу: предопределено потомкам Исаака грешить предо Мною; и раз в году, в день Новолетия, совершаться будет суд Мой над ними. А дабы Я смягчал вину их, вспомнив о жертве Исаака, пусть они трубят в рог этот.

– О каком роге говоришь Ты, Господи?

– Оборотись назад.

И взглянул Авраам, и видит: овен запутался в чаще рогами своими.

Весь день после этого перед Авраамом мелькал овен: зацепит рогами за ветви дерева и едва успеет высвободиться, как тут же запутается в кустарнике.

– Авраам! – сказал Господь, – так и потомкам твоим суждено: запутавшись в грехах, они будут скитаться из страны в страну, из царства в царство.

– Господи! – вырвался крик из груди Авраама, – когда же наступит конец их скитальчеству?

И был ответ:

«Придет Господь. Как молния из тучи,

Сверкнет стрела Его; Он возгремит трубой,

И в бурях юга шествовать он будет.

Сынов твоих Бог-Воинств защитит;

И будут ликовать они, как от сикеры,

И камни пращные ногами попирать:

И радостью и мощью их сердца

Наполнятся, как жертвенная чаша

И как алтарь по всем его углам.

Подобно пастырю, Господь спасет народ Свой,

И он в стране Господней воссияет,

Как адаманты в царственном венце…»