Агапи в Радужном мире
Шрифт:
— Почему вы слушались его? Вас много, а он один. Изолировали бы, если убить не могли. Открыли бы Бункер и вернулись на поверхность. Ведь это же так просто.
— Во время обучения языку нам внушили программу беспрекословного подчинения. Помнишь, перед тем, как он собрался уходить, отдал приказ: «Берегите Бункер!». Вот и берегли.
А потом появился Косрок. Пришелец был уже очень плох, сам не ходил. Его возили на кресле с колёсами, но он по-прежнему настойчиво пытался отремонтировать портал. В очередное пробное включение из кабины неожиданно вышел громадный ободранный мужчина. Всех, кто это
После перехода Косрок был беспомощным, как малое дитя. Только имя своё помнил. Пришелец посмотрел на него, и я заметила, как зависть к силе, здоровью и молодости новичка исказила его лицо.
— Вниз отправьте! — зло приказал он. — К трудягам. Самое место там безмозглому.
До сих пор не понимаю, как смогла ослушаться. Встала, заслонив Косрока собой, и твёрдо сказала:
— Нет! Не отдам. Ты всё забрал у меня. Отдай его мне.
Похоже, что пришелец так удивился моему сопротивлению, что даже спорить не стал. А может быть, у него уже и сил не было. Он безразлично отмахнулся:
— Делай что хочешь.
Выхаживали Косрока долго. Иш Этал много помогал, используя те знания и технику, что пришелец позволил ему изучить. Чему-то и я тогда научилась. Но главное, у меня появился смысл жизни. Некогда было бесцельно слоняться по коридорам, маясь тоской и бездельем.
Вскоре после появления в Бункере моего подопечного мы осиротели. Помер пришелец. Втайне ждали этого и думали, что станет нам без него лучше, — но нет. Словно нелюбимый, безмерно строгий отец ушёл. Мы так долго жили под его опекой, что поначалу даже растерялись, не зная, как дальше жить. Когда команда утилизаторов отнесла тело в преобразователь, собрались в коридоре возле комнаты умершего. Осталось нас, пришедших с поверхности, немного. Кто-то погиб, как мои братья, в самом начале плена, кто-то от опытов умер, кто-то в стычках с нижними, во время их бунтов.
Да, нижние время от времени восставали против своей незавидной доли. Но было сказано, что все обязаны подчиняться порядку. Вот стражники и делали всё согласно программе, вложенной в наше сознание.
Стоим, как стадо без пастуха. Кто-то даже слёзы вытирает. Тут я вспомнила, что из семьи правителей. И то, что когда пришельцы уходили, назначили меня главной. Приказ никто не отменял. Вот и руковожу…
— А как дошли то того, что доноров похищать стали?
— Болеть начали. Тут ещё непонятно, как в портал, который включали время от времени, попал человек. Обследовали его. Оказалось, что он почти стопроцентно идентичен нам по всем параметрам. Вспомнили, как пришелец продлевал работу своих органов. Ну и воспользовались ситуацией.
— Людоеды… — процедила я сквозь зубы. — Травку и деревья жалеют, зато собственных потомков на органы пустила.
— Кого?! — побледнев, прошептала правительница.
— Внуков и правнуков, бабушка! — безжалостно рявкнула я.
Взяла себя в руки, слегка усмирив бушевавшую во мне ведьму, и продолжила удивлять Сарон:
— Я всё никак не могла понять, как Лавиньш не сотворила, не призвала, а родила людей для Радужного мира. Оказывается, что её для этого и создали.
— Моя дочь жива? — глядя на меня с надеждой, прижав пальцы к губам, едва слышно выговорила правительница.
— Жива, — хором ответили мы с Косроком.
Краем глаза я видела, что он давно уже вернулся. Но не желая перебивать рассказчицу, тихо стоял у двери, прислонившись к стене, и внимательно слушал.
— Жива, — повторила я. — Хвала вашей Зелёной матери, портал не выбросил девочку ни в открытый космос, ни в мир, полный чудовищ. Она попала на Радужную планету. Совершенно безжизненную, пустынную, но с атмосферой и рабочей магией. То ли благодаря благословению богини, то ли ещё чему — тут мне подумать надо, — Лавиньш не только выжила, но и населила мир обитателями. Странновато, кособоко, но всё же смогла.
— Почему кособоко? — наверное, растерявшись от неожиданного радостного известия, правительница задала самый нелепый из вопросов, которые её сейчас волновали, но я ответила.
— Все детские запреты и комплексы, весь ограниченный кругозор и отсутствие знаний она воплотила в своём мире. На людей наложено столько ограничений, что проще перечислить то, что им можно делать. Планета однообразна и пустынна. Отсутствуют леса, большие реки, моря. Животные и птицы только домашние, и то я насчитала не больше пяти видов. Думаю, появились они благодаря рассказам Косрока о доме, да и те выборочно. Одежда, которую носят обитатели планеты…
Вспомнив о несуразных юбках, неподъёмной накидке, ужасной обуви, я молча махнула рукой. Сами люди такое придумать не могли — им в этом жить неудобно, хоть и привыкли.
— Косрок рассказывал Лавиньш о своём доме? — правительница всем телом повернулась к замершему и попытавшемуся слиться со стеной мужчине. — Ты встречался с моей дочерью?
— Больше скажу, — злорадно заявила вырвавшаяся на волю моя ведьма, — фактически он является единоправным прародителем населения Радужного мира. Ну, ты не маленькая, должна понимать, чем такие встречи заканчиваются.
Вернусь на Океан, попрошу Френки калёным железом выжечь из меня эту сущность! Дурацкая ситуация у принимающей стороны, а неловко мне.
— Булыжник бесчувственный, почему ты ничего мне не говорил о Лавиньш? — трясла за грудки Косрока Сарон.
Мужчина присел в коленях, чтобы правительнице было удобнее дотянуться, выражая эмоции, и терпеливо сносил трёпку.
— Мне отец ещё наказывал, — начал оправдываться парень, когда женщина, тряхнув его последний раз, отошла к столу и бессильно упала на стул, — хочешь мира в отношениях — никогда не рассказывай женщине, с которой спишь, о других бабах. Как бы давно или далеко бывшая на тот момент ни была.
— Мудрый папашка, — одобрительно кивнула я.
Сарон нас не слушала. Она металась по комнате, вслух планируя срочный переход в Радужный мир.
— Накопитель скоро зарядится. Ухожу. Не хочу больше здесь находиться, а там дочь. Что взять с собой? Одежду запасную, немного еды… — вдруг она резко повернулась ко мне. — Ты меня проводишь!
— Вот уж нет! — твёрдо отказалась я. — Если тебе мозги недороги, то можешь порталом идти. А мне открой путь на поверхность.
— Нельзя туда! Сколько уже раз тебе повторил. Там очень опасно! — завёл прежнюю песню Косрок. — Скажи ей, Сарон.