Агар
Шрифт:
Аиб-Ваал был названным вторым отцом для Шедарегана и еще десятка таких же — в чем-то менее, а в чем-то и более одаренных — мальчишек, ставших впоследствии святыми отцами в Братствах Единой Церкви.
— Когда вы с Абримелехом собираетесь посетить космодром? — уточнил Патриарх.
— Послезавтра. Он хотел раньше, но я не уступил.
— А когда будет ликвидирован этот… какой там у него сан?..
— Священнораб, — подсказал Шедареган. — Его устранят до моего с Абримелехом визита. Я поручил это Первому.
— Хм… — усмехнулся Патриарх, — несчастный случай?
— Нет. Кое-что поинтереснее… — блеснув глазами, улыбнулся Шедареган. — Первый намерен привлечь специалиста. Того самого, кстати, которого упоминал Абримелех… Связника.
— Связник? Кто такой?
— Бывший офицер Секретной службы. Атеист. Семнадцать лет назад на его жену и дочь пал жертвенный жребий… Он отказался выбирать, и это за него сделал священник. Выбрал дочь Связника… Его жена лишилась рассудка и выбросилась из окна двадцать второго этажа… здесь, в Азргоне…
Слушая это, Патриарх сжал кулаки до хруста в костях. Все эти смерти — миллионы смертей, сотни миллионов, тысячелетия тирании — все они были на его, Аиб-Ваала, совести. На его руках кровь — реки и моря крови.
— …он убил священника, — продолжал Шедареган, — убил всех причастных к Очищению и исчез. ССКБ объявила розыск. Безрезультатно. Связник ушел от преследования… — Шедареган заметил как на выцветшей от старости и уже не такой черной, как у него самого коже на руках и шее Патриарха выступили капли пота и замолчал.
— Продолжай, Шедареган. Я тебя внимательно слушаю, — сказал старец, прикрыв глаза.
— За последние семнадцать лет в провинциях Арзебар и Имбиз, и в округе Архафор были убиты тридцать два служителя саном от священнораба до архидрака, и везде его, Связника, почерк… То есть, в ССКБ, конечно, не знают, что это и есть тот самый Связник. Они привязывают убийства к другому имени, от которого тот давно отрекся…
«Отрекся… Да, здесь тоже отрекаются от имени… — мысленно произнес Патриарх. — И здесь отрекаются. Но это поистине достойное отречение…»
— …пять лет назад мои люди вышли на Связника в Проклятых землях. И знаете, им оказался человек не лишенный внутреннего благородства. Он уже тогда имел связи с некоторыми разрозненными группами… на которые у нас и по сей день нет влияния…
«Да, это достойное отречение, Эвааль. Этот человек, чье горе — тоже твоя вина, приносит достойные жертвы… Только эти жертвы и стоят того, чтобы их приносить… И не богу, который есть выдумка — порождение трусливого ума, тупая надежда, в основании которой лежит животный страх. Это жертвы отчаявшегося человека, понимающего всю безысходность положения, безысходность уродливого миропорядка, в котором разумные существа отдают своих близких на истязания и смерть во имя… «вечной жизни»… после смерти. Это — жертвы совести во имя очищения… — старец горько усмехнулся, что Шедареган наверняка неверно истолковал. — Очищения. Да! Очищения! Очищения этого больного мира от садистов и убийц в шутовских одеждах!»
— …кстати, он уже четыре года не оставлял прежних следов. Нераскрытые убийства священников, в тех же провинциях, были, но почерк не тот. Было еще несколько подозрительных несчастных случаев… — продолжал говорить Шедареган. — Сам Связник на этот счет помалкивает. Кто с ним знаком, говорят, что он очень увлечен космосом…
— Хм… Бывший офицер ССКБ, перебивший три десятка… — старец хотел сказать «мясников», но устыдился, ведь и он тоже мясник! он тоже проводил обряд Очищения, и Шедареган, и все те, кто входили в созданную им внутри Церкви организацию; все они совершали этот бесчеловечный, преступный обряд! — …три десятка священников… Этот человек мечтает о космосе?
— Да, отец, — подтвердил Шедареган. — С тех пор, как впервые увидел пуск… Он много расспрашивал Первого о планетах и звездах, брал читать разные книги, монографии, секретные учебные пособия для. Поговаривают даже, что у него есть убежище где-то в окрестностях Шагар-Кхарад, откуда виден стартовый стол… В общем, странный он, этот Связник. Я распорядился чтобы за ним присматривали…
— Я хочу с ним встретиться.
— Встретиться?.. — Шедареган посмотрел на старца с недоумением.
— Да. Я хочу поговорить с этим человеком, — сказал Аиб-Ваал. — И, кстати, ты говорил про почерк… Что это за почерк? Он оставлял какие-то послания, когда убивал?
— Что ж… — Шедареган задумался, что-то прикидывая в уме, — думаю, что смогу устроить вам встречу, отец… — сказал он, — А почерк… гм… почерк в том, что у убитых частично, или полностью разорвана голова. Он стрелял им в лицо мелким металлическим мусором из компрессионного ружья… Такой вот почерк.
V
Работы на стартовом столе шили полным ходом. На следующий день был запланирован запуск еще одного «Архангела» и «Боли, дарующей спасение». За пуском будут наблюдать сам первоархипатрит Шедареган и с ним генерал-архипатрит Абримелех. В 33-х парасангах южнее Шагар-Кхарад, в обсерватории на Мертвой горе, шли приготовления к приему высоких гостей.
Руины мятежного города Шагар-Хаог лежали в пяти парасангах к северо-западу от космодрома. Радиационный фон здесь давно вернулся к норме; время сточило уцелевшие после ударной волны и огненного шторма огрызки стен, оставив от города лишь скопление поросших колючим кустарником холмиков с округлым озером в центре, где раньше была воронка. Четыре века Шагар-Хаог был городом-призраком.
Восточнее Шагар-Хаог начиналась гряда невысоких сопок, за которыми вдали виднелся один из отрогов могучего, уходящего на восток к океану хребта Шагаргобор. В маленькой долине между первыми двумя сопками ютился один из пригородов Шагар-Хаог — промышленный район, уцелевший при «сошествии небесного огня» — так церковники назвали ядерные удары, которые Святая Церковь нанесла по четырем непокорным городам восставшей провинции. От пригорода осталось немного: десяток полуразвалившихся некогда жилых зданий, несколько мощных стен от корпусов металлургического завода (разбомбленного уже позже, обычными авиабомбами), развалины железнодорожной станции, наполовину разрушенный самими восставшими храм и еще несколько домов различного назначения. У округлого окна на втором этаже одного из таких зданий стояли трое в одинаковых серых плащах.
Вечерело. Было ясно. Буря закончилась еще утром.
Из Харфахара они вышли затемно, и шли без малого двадцать два часа (что составляет ровно половину агарских суток), сделав по пути три коротких привала.
— Какая мощь… — тихо произнес Связник, глядя вдаль на возвышавшуюся над стартовым полем почти на целый стадий ракету.
Его новый с иголочки плащ-невидимка оказался намного теплее, чем могло показаться на первый взгляд. При сильном холоде можно было на время включить дополнительный подогрев, но Святой Отец посоветовал ему поберечь аккумуляторы, так как запасных было всего по два на брата, и зарядить их до базы отряда в Шагаргоборе было негде, а туда еще день пути.