Агасфер. Чужое лицо
Шрифт:
Село оказалось большим, дома добротными. Нашелся здесь и трактир, куда «немецкие путешественники» сразу же заглянули. И уже через полчаса свели дружбу с несколькими местными обитателями, которые охотно рассказали про тракт то, что нельзя было вычитать ни в одном путеводителе.
Самым интересным для Гедеке оказалось наличие вдоль основного тракта параллельной дороги, хотя не такой широкой и ухоженной, как основная. Скорее, по отзывам местных, это была широкая тропа. И именно по ней предпочитали ходить крестьяне окрестных сел. Почему? Да потому, что основной тракт использовался, помимо
– А арестант, он арестант и есть, – дыша водкой, словоохотливо объясняли собеседники. – Кому охота в острог-то маршировать? Арестанты то и дело от конвойных сбегают: кто на ночевке кандалы подпилит, кто разогнет их с помощью товарищей. Офицер, старший команды, утром партию пересчитает – глядь: одного-двух арестантов в этапе не хватает! Сбегли! Облавы устраивать, партию задерживать невыгодно, да и бесполезно. А на следующую ночевку надо каторжан поголовно сдать, чтобы счет сошелся – иначе офицеру неприятности могут выйти. Вот и придумали ушлые люди, в случае нехватки арестантов, ловить встречных крестьян, да и в строй их! И никому потом ничего не докажешь, пока не доведут до острога. Там, конечно, могут и разобраться – ежели не поленятся запросы писать в те деревни, на которые тот «приблудный» арестант укажет. Но дело это долгое, муторное – в общем, крестьянское население, чтобы не рисковать понапрасну, по тракту не ходит. Для того тропку и набили параллельную!
– Понятно, Терентьев? – выходя из трактира, покрутил головой Гедеке. – Вот вам и самый простой план! Лишь бы по той дороге коляска прошла. Да и пешком пару-тройку верст в крайнем случае можно пройти, а там напрямик, через тайгу к тракту. Шлепнем проклятого калеку – и обратно! А пока давайте поищем эту параллельную дорогу, и на всякий случай найдем резервное жилье. Нам только и не хватало на почтовой станции нос к носу столкнуться с Агасфером, который непременно будет здесь, в Мотском, ночевать!
Тропинку нашли быстро. Пройдя по ней с полверсты, Гедеке прикинул, что она вполне проходима для легкой коляски.
– Ну, что вы молчите, будто язык проглотили? – накинулся он на обратном пути в село на Терентьева. – Хотя, кажется, я вас понимаю. Потерпите: сейчас вернемся, найдем место для ночевки, и получите свою порцию порошка!
– Господин Гедеке, а зачем нам ликвидировать мадам Бергстрем? – неожиданно спросил Терентьев.
– Боже, неужели вы успели влюбиться в эту стерву? – удивился Гедеке. – Или вы вообще имеете жалостливое сердце? Подумайте: зачем она нам? Удирать через пол-России со ссыльной без документов – себе дороже! Как это говорят? «Мавр сделал свое дело – мавр может уходить!»
– Все равно как-то… подловато, – стоял на своем Терентьев. – Можно после акции оставить ее в Иркутске и уехать потихоньку!
– Неужели вы не помните ее угроз, Терентьев? Она ясно заявила, что поднимет шум, если мы ее бросим. Нам до Петербурга добираться по железной дороге больше недели – а она возьмет и заявит в полицию про подозрительных «немецких путешественников». Телеграф в России работает исправно, и нас там встретят! У нас надежные документы, но вас могут опознать, друг
– Рассуждая так, и я для вас лишняя обуза, господин Гедеке.
Тот чертыхнулся про себя: надо срочно усыплять подозрительность этого кокаиниста!
– Не берите в голову лишнего, мой друг! – Гедеке похлопал спутника по плечу. – Мы вернемся в Европу вместе. Вы мне нужны, в конце концов!
Вопреки опасениям Агасфера, начало путешествия на тарантасе не вымотало супругу. После ночевки в съезжем доме в Мотском Настя встала бодрая и даже успела до завтрака пройтись по селению и купить настоящей сибирской сметаны. Узнав о ее беременности, жена начальника почтовой станции, поохав, предложила в дополнение к сену еще и перину, и теперь изнутри корзина тарантаса представляла из себя уютное «царское ложе».
Одно было плохо: ехать приходилось в полулежачем положении: ни посидеть, ни переменить позу было невозможно. Поэтому Агасфер не удивился, когда уже через полторы-две версты Настенька выразила желание немного пройтись пешком – чтобы размять затекшие ноги.
Вознице каприз пассажиров не слишком понравился, однако он возражать не стал, лишь предложил:
– Вы, господа хорошие, пешком чапайте, а я, чтобы не киснуть, вперед потихоньку поеду. Чего на месте-то стоять? Устанете – свистните, я вас дождусь.
Агасфер и его спутница пошли вслед за уехавшим немного вперед тарантасом. Тракт в эти утренние часы был пустынным, а таежную тишину лишь подчеркивал пересвист каких-то невидимых с дороги птиц.
– Ой, Мишенька, гляди: подснежник! – Настя от радости даже захлопала в ладоши, заметив у обочины, под навесом потемневшего сугроба бледно-голубой цветок с мохнатыми узорчатыми листьями.
Подбежав к находке, она не торопилась срывать цветок, – сняв перчатки, осторожно гладила кончиками пальцев нежные лепестки.
– Да ты оглянись, Настенька, их тут много! – усмехнулся Агасфер. – Вон еще один, и вон…
Звонкую тишину вдруг нарушили хлопки выстрелов. Агасфер удивленно поднял голову и сразу все понял. Кто-то стрелял по тарантасу, остановившемуся саженях в пятидесяти впереди.
Стреляли явно из нескольких стволов, причем вспышки выстрелов, насколько успел заметить Агасфер, сверкали совсем близко от тракта, из зарослей кустарника, отделенного от дороги длинным сугробом.
Подскочив к жене, присевшей на корточки рядом с подснежником, Агасфер прижал ее к себе, громко шепнул на ухо:
– Не вставать! Ложись, Настена!
– Что там такое, Миша?
– Пока не знаю. Ложись, тебе сказано!
– Но тут грязь, я перепачкаюсь! – попробовала от растерянности протестовать жена: ее супруг еще никогда не говорил с ней таким голосом со стальными интонациями.
Стрельба впереди продолжалась, от повозки летели щепки. Возничий, осознав неожиданную опасность, при первых выстрелах скатился с козел и распластался на дороге, закрыв голову руками.
Ругая себя за беспечность, Берг силой уложил Настю на дорогу, склонился над ней: