Агасфер. Золотая петля. Том 2

Каликинский Вячеслав

Изнутри клуб тоже представлял собой запущенную и слегка дикую территорию. Десятка два скамеек, сдвинутых в один угол помещения, небольшая сцена с длинным «председательским» столом и дюжиной разномастных, большей частью поломанных и покривившихся стульев, обрывки занавеса, поеденного мышами. Когда дверь распахнулась, во все стороны брызнули десятки крыс, нашедших здесь пропитание в виде остатков лозунгов и плакатов.

Уполномоченный, слегка сконфуженный видом клуба, почесал в затылке и пообещал пригнать с десяток баб для того, чтобы те подмели заплеванный и щедро покрытый окурками пол, но Агасфер решительно отказался:

– Знаете, мы, пожалуй, переночуем в телегах, на сене… Вот вы мне лучше подскажите, товарищ начальник, не найдется ли в Заларях какого-нибудь старого учителя? Или знатока местных географических достопримечательностей? Я бы с удовольствием пообщался с таковым…

– У нас? Учитель? – Уполномоченный снова полез чесать дремучий затылок. – Дык школу еще в девятнадцатом годе закрыли, учителки уехамши…

– Ну, пусть не учитель, – поправился Агасфер. – Пусть будет опытный охотник: насколько я понимаю, Транссиб проходит в этих краях по старому Московскому почтовому тракту. Неужели у вас в окрестностях нет никаких достопримечательных мест? Пещер, старых могильников, разломов в породе, скальных образований? Мы бы заплатили – хоть продуктами, хоть деньгами. Правда, наши ресурсы не слишком велики…

– Охотники на селе есть, как без них, – согласился активист. – Только вот по достипри… досто… По могильникам, в общем, оне не петрют! Силки на зверя, косулю добыть – это они могут. А все остальное – прямо и не знаю!

Берг терпеливо вздохнул и начал с другой стороны:

– А гражданка Ханжикова вам не знакома, товарищ уполномоченный? Мне про нее еще в Чите рассказывали…

– Ханжикова? Мария которая? А как же, товарищ иностранец! Тока никакая она не учителка – гувернанткой у здешнего богатея служила. Из старорежимных барышень, – недовольно шмыгнул носом активист. – Не рабоче-крестьянского поля ягодка, прямо скажу!

Он подозрительно прищурился на Берга:

– А позвольте спросить, товарищ дорогой: как вы в Чите про Машку Ханжикову слыхать могли, ежели она вовсе иркутская?

– С братом ее я в Чите познакомился, он там служит, – неконкретно сообщил Агасфер, еще не решив – стоит ли говорить сельскому пропойце о месте службы Михаила. – И с чего вы взяли, товарищ, что она не рабоче-крестьянского происхождения? Из старорежимных барышень? Ее отец, насколько я знаю, старый железнодорожник, брат в красной дружине состоял при Иркутском депо…

– Железнодорожник? Брат-коммунар? А как же Машка тогда в институтах для благородных обучалась? – растерялся активист. – Она никогда не говорила…

– Имейте в виду, дорогой товарищ, что в Институте благородных девиц не только дворянские дети обучались, – вставил Берг.

– Этого мы не знаем, в городе Иркутске жительства не имели! – упрямо насупился уполномоченный. – Да она вообще ни с кем из села не говорила, с задранным носом все ходила. Как приехамши в осьмнадцатом годе, так сразу на подворье Курсанова шмыгнула. Дитёв евонных наукам обучала, как же! А когда ячейка в двадцатом годе купчин за эксплуатацию прижимать стала, ушла она от Курсанова, угол у старухи Петраковой снимать стала. Только я так понимаю, купчина с нею ячейку вокруг пальца обвел! Для вида уволил, а она с купеческими дочками возюкаться продолжала. Как же! А когда ячейка ее добром попросила с сознательными крестьянами неграмотность ликвидировать – после первого занятия отказалась напрочь!

Агасфер вздохнул. Наверняка «сознательные крестьяне» попытались обходиться с городской барышней так же, как со своими деревенскими девками. Отпускали соленые шуточки, щипали за зад, пытались прижать где-нибудь в сенях. Однако говорить об этом с этим полупьяным субъектом – только время терять…

– Хорошо, бог с ней, с Марией Ханжиковой. А про банду Замащикова что мне сообщить можете? Наша экспедиция ведь на местности работать должна – это не опасно?

Уполномоченный заметно помрачнел, часто зашмыгал носом:

– А что атаман? Он в Залари и прочие местности никогда не суется, простых крестьян не забижает. То есть он бандит, конечно! И для советской власти враг – кто спорит-то? И В Хор-Тагне красный актив его байстрюки вырезали… Но я ведь товарищу Плыгину в Черепаново отписывал: не трогьте вы Костю Замащикова! Он сам к зиме уйти отсель должен…

Уполномоченный распинался в своей неопределенности еще минут пять, и за это время Берг даже проникся к нему некоторым сочувствием: ну как тут требовать от человека классовой стойкости и непримиримости, если на много верст кругом тайга да горные увалы. Отряд ЧОН где-то далеко, и наверняка не успеет выручить своего активиста, если тот поссорится со всесильным таежным атаманом… Поэтому Агасфер, ворвавшись в первую длинную паузу, поспешил поблагодарить уполномоченного и, сославшись на неотложные дела, скрылся в диковинном заларинском клубе.

Снова вспомнив про поручение Михаила Ханжикова, Берг подумал, написал короткую записку – подозревая заларивчан в излишнем любопытстве, на немецком языке.

Sehr geehrte Frau Кнanzhikova! Ich brachte aus Chita Brief von Ihrem Bruder Michael, jedoch ohne Ihnen pr"asentiert wird, ich bin in einem Dilemma in Bezug auf den Transfer-Prozess. Geruhe mich mit dem Jungen davon zu erz"ahlen. Mit freundlichen Gr"ussen – Michael von Berg [24]

24

Дорогая госпожа Ханжикова! Я привез из Читы письмо от вашего брата Михаила, однако, не будучи представленным Вам, нахожусь в затруднении относительно способа передачи. Благоволите сообщить мне об этом с мальчиком. Искренне ваш – Михаил фон Берг (нем.).

Он вышел на улицу и поймал за подол рубашки первого мальчишку, показал ему серебряную царских времен монету:

– Знаешь Марию Ханжикову, которая у старухи Петраковой угол снимает? Ага! Снеси ей записку, малец. Принесешь ответ – денежка твоя!

– На что мне твоя денежка? – оскорбленно фыркнул посланец. – На нее разве что спички в красной лавке дадут… Ты мне, барин, лучше в трубки со стеклышками дай поглядеть – тогда снесу!

– В трубки со стеклышками? – переспросил Берг и тут же догадался. – А-а, бинокль! Отчего не дать – дам, только прежде записку снеси. И не разворачивай бумажку – все одно не поймешь там ничего!

Не прошло и получаса, как Безухий Ху сообщил:

– Из деревни молодая женщина сюда бежит. С мальчишкой. К тебе, Берг?

– Наверное. Евстратий, давай-ка гостинцы от Ханжикова. Думаю, что в этакий свинарник образованную девицу приглашать не стоит…

Выйдя из клуба, Агасфер увидел подбегающую женщину, одетую по-городскому – разве что вместо непременной шляпки на голове у той был наброшен серый деревенский платок. При виде Берга женщина перешла с бега на шаг, поправила платок.

– Herr Baron? Guten Tag, ich bin Marina Кhadzhikova, – произнесла она грудным голосом, чуть запыхавшись. – Die Notiz erw"ahnt, dass Sie einen Brief von meinem Bruder [25] .

25

Господин барон? Здравствуйте, я Мария Хаджикова. В записке было сказано, что вы имеете известия о моем брате (нем.).