Агентство "Другая сторона"
Шрифт:
Очередное пробуждение оказалось еще менее приятным. Голова кружилась и зрение расплывалось - похоже, я все-таки получил небольшое сотрясение мозга. Руки все так же были связаны за спиной - но, к счастью, кровообращение нарушено не было. Попытка подняться отозвалась приступом головной боли.
– Лежите спокойно, - услышал я голос тихий Мегуми.
– Вам, похоже, здорово досталось.
И только теперь я сообразил, что моя голова покоится на ее коленях, а узкая девичья ладошка робко гладит мой затылок.
–
– прохрипел я.
– Что происходит?
Не самые умные вопросы, но других в мою помятую голову как-то не приходило.
– Мы в каком-то подвале. Меня почти сразу сюда посадили, как только нас поймали, а вот вас не было довольно долго, - каким-то безжизненным голосом ответила волчица.
– Потом здоровый мужик зашвырнул вас в камеру, наговорил мне всякого и ушел. В сознание вы не приходили, хорошо хоть дышали, я уж и не знала, что делать. И веревки у вас на руках не развязывались - это какой-то артефакт, так легко с ним не справиться.
Истерики в ее голосе не было. Зато было холодное спокойствие разумного, давно шагнувшего за грань эмоционального шока. Когда мы выберемся, то все это чревато сильнейшим откатом после полученного стресса. Если выберемся, конечно.
Вот так вот лежать с закрытыми глазами и чувствовать касание прохладных ладоней на затылке оказалось вдруг невероятно приятным. Хотелось, чтобы этот момент длился и длился. Чтобы убедить себя не расслабляться, потребовалось серьезное усилие воли.
– Помоги мне сесть, - попросил я.
Руки девушки, оказавшиеся неожиданно сильными, привели меня в условно вертикальное положение. Зрение наконец приобрело должную резкость, и я смог осмотреться.
Мы с Хагуей были заперты в довольно большой пыльной комнате без окон. Свет давала висящая под потолком тусклая лампа в зарешеченном плафоне, издававшая негромкое, но противное гудение. По углам валялся какой-то хлам, но ничего, что могло бы сойти за оружие, на глаза мне не попадалось.
Я перевел взгляд на волчицу. Она закуталась в какие-то тряпки и сидела на сломанном диване, безжизненно глядя перед собой. На скуле, насколько удавалось разглядеть, была ссадина от удара. Мне вспомнилось, что одежду она оставила в машине, и, значит, помимо найденных в этом же подвале тряпок на ней было только нижнее белье.
– С тобой ничего такого не делали?
– возникшая в моем воображении мысль заставила меня испытывать подзабытое чувство - чистую, незамутненную ненависть.
– Один раз показали, что будет, если я попытаюсь вырваться, - все так же спокойно и чуть заторможенно ответила Мегуми.
– Но больше ничего. Просто привели в этот подвал и даже ни о чем не спрашивали.
Я облегченно выдохнул. Пока мы оба живы и ничего непоправимого не произошло. Плохо, что остается только ждать - но терять присутствие духа явно рановато.
– Я беспокоился за тебя, - попытался я как-то занять возникшую паузу.
В глазах волчицы что-то мелькнуло, какая-то тень эмоций, а потом ее словно прорвало.
–
– Мегуми тихо всхлипнула и снова замерла.
Тут бы обнять наконец-то оттаявшую девушку, но руки у меня по-прежнему были связаны. Вздохнув, я снова лег головой ей на колени, только перевернувшись на спину, чтобы видеть ее лицо.
– Здесь я за всё отвечаю, понимаешь? Я старший, я руководитель, я мужчина, в конце концов. Мы с тобой влипли, но это наша общая ошибка. И когда мы выберемся - это будет наша с тобой общая победа. Да и не били меня толком. Зато теперь я с тобой, и мы можем хотя бы друг за друга не тревожиться.
Из волчицы будто вынули какой-то стержень. Она вдруг разрыдалась - но это были правильные слезы. Бояться, переживать, злиться - это нормально. А вот уходить в себя, винить себя во всем, что удачно наложилось на какие-то давние психологические травмы - чревато потерей рассудка. Теперь я хотя бы знал, что со мной просто перепуганная юная девушка, а не готовый сойти с нарезки смертоносный демон.
– Мне было так страшно, - лихорадочно шептала Мегуми, - что вас уже убили, а меня изнасилуют и тоже убьют. Этот здоровый - он так на меня смотрел. Я даже думала, чтобы убить себя раньше, чем они успеют что-то сделать. Но все-таки верила, что с вами все в порядке.
И снова по мне разлилась ярость. Сдерживать возникшие чувства было не так легко, но пугать девушку еще сильнее мне не хотелось. Неожиданно вспыхнувшие эмоции чуть охладила вспышка боли - магические путы почему-то напомнили о себе.
– Надеюсь, я убедил их повременить с резкими движениями, - попытался я успокоить волчицу.
– Их старший показался мне довольно разумным. К тому же нас будут искать. Василий должен был обеспокоиться сразу, как пропала связь, а он - парень сообразительный.
Мегуми молчала, а потом снова стала гладить мои голову и лицо. На этот раз в ее движениях была не только нежность, но и что-то еще.
– Знаете, - вдруг сверкнула она глазами, - я ведь пообещала себе, что если вы живы и мы снова увидимся, то я вас обязательно поцелую. А потом сделаю такое, после чего и умирать не так обидно будет.
Что-то во мне отозвалось на ее слова. Что бы я ни говорил успокоительного, но ощущение опасности и возможной смерти здорово меняет взгляд на мир. И что было совершенно невозможным еще пару часов назад, здесь и сейчас показалось мне очень притягательным. И будь что будет - по крайней мере, это лучше, чем тихо ждать смерти. Особенно когда девушка смотрит на тебя, старого дурака, такими глазами.
"А как ты будешь смотреть ей в глаза, если все закончится хорошо?", - поинтересовался внутренний голос.
– "У нее истерика, у тебя шок и контузия, но ведь потом надо будет как-то жить дальше и вместе работать"