Агнесса на Луне
Шрифт:
Борис зашел в соседний номер, взял деньги и принес их Агнессе. Она взяла деньги, на ее ногтях засверкали стразы, на лице появилась гримаса улыбки:
– Не плохо, на первый раз! Идем, погуляем по молу?
– Без меня.
Она, не прореагировав на ответ, вышла из номера на улицу, под горячие лучи солнце, и свернула за угол, словно растаяла от жары.
Борис сидел на стуле, держа непутевую голову в двух руках, мыслей в голове не было от удивления, его еще так никто не кидал. Все боялись его внушительных размеров, а это искусственная женщина, с накладными ресницами и грудью, наращенными волосами и ногтями его очистила
Обида, досада – нет. Ненависть – черт с ними. Отчаянье? Нет. Безразличие?
Отчасти. Заговор? Обойдутся. Прошло время чужой власти. Темно и все. Радость врагов долгой не бывает. Их жизнь уничтожит! – так думала Татьяна, глядя на единицы на своей электронной странице, уничтожая в очередной раз все написанное одной кнопкой, хранить чужие единицы ей не хотелось. Посмотрев электронную почту, она поняла, кто так старался – издательство хотело ее опубликовать и из всех сил уменьшало ее литературный вес.
И так бывает.
Туман окутал землю пеленой полумрака, спрятав осеннее цветенье листвы.
Удивительно смотрятся пихты однолетки, их никто не подстригал, а они стоят в один ряд с одинаковой кроной. Пихта осенью всегда привлекает к себе внимание если не кроной, то мелкими, мягкими иголками, которые с нее осыпаются с порывами ветра. Клены лысеют на глазах, они пышно цветут и быстро теряют верхнюю листву, чего не скажешь о березах, они и листву теряют, и остаются прикрытыми своими мелкими желтыми листочками. Если Татьяна береза, то у нее на данный момент времени даже лысого клена нет. Нет. О чем тогда писать, если у березы нет клена?
Значит, у березы есть пихта!
О, а пихты напоминают команду по художественной гимнастике. А гимнастки в любви победят любую иную женщину, у них ноги в обратную сторону закладываются и открывают доступ для любви. Это качество гимнасток хорошо видно в произвольной программе танцев на льду. Такие сексуальные позы, что дальше некуда, зато самые сексуальные партнеры заняли первое место, это Татьяна вчера по телевизору наблюдала. Нет, она не завидует, и у нее нет подруги гимнастки, из серии гибких иголок пихты.
Вчера попыталась Татьяна читать английского романиста начала двадцатого века, роман такой толстый, написано тридцать четыре авторских листа мелким подчерком.
Описания улиц преодолеть она не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла она книгу и положила на полку. Автор еще поразил ее тем, что без электроники считал число слов в книге.
Описать улицы, по которым десятилетия ходила Татьяна просто, прямоугольные квадраты зданий, либо стоящие по высоте, так называемые башни, либо лежащие по длине, так называемые лайнеры. Светлый квадратно – прямоугольный город дешевой застройки. Если бы не деревья, так и пейзажа бы не было, а были бы одни прямоугольные углы. Деревья дают работу дворникам, одни метут листья, другие застилают их листьями и с каждым днем все больше видно светлых квадратов зданий, не затемненных ажурами листьев. Люди ходят по листве или по чистому асфальту, это как повезет. Лужи заполняют любые выемки в асфальте и любые углубления в нем.
Осень. Дожди. Ветер. Листва.
Так, а где Борис? Где ее лысоватый Борис? Где ее закадычный можно сказать дружок?
Он
Татьяне еще в школе предлагали учиться в школе олимпийского резерва. Она съездила два раза и больше не захотела, тратить жизнь на поездки в транспорте, а идти в интернат, даже спортивный, ей не захотелось, поэтому олимпийской чемпионкой по баскетболу, Татьяна не стала. Вообще быть выше толпы – это не просто. Борис поэтому не любит ходить по улицам, ездить в общественном транспорте, он любит спрятать свой рост в машину и ехать, глядя на мир из окна машины.
Рядом с туристическим агентством, ему перед машиной налили масляное пятно, вышел он из машины, какой-то доброхот ему сказал, что у него масло течет. В это время второй мужик полез в машину за деньгами, глупец, да Борис к этому моменту уже успел, заплатить за путевку и денег у него больше не было! Опоздали голубчики.
Борис взял двух этих мужичков за ворот одежды и стукнул их лбами, чтобы не повадно было мужские сумки из машины таскать.
Татьяна скучает по своему большому Борису, рядом с ним она маленькая женщина, а рядом с другими – большая женщина. Почему она с ним не поехала? У нее нет заграничного паспорта, а у него есть. У нее нет денег, а у него теперь нет денег, потратился с поездкой.
Туман стал таять, появились цветовые краски осенней листвы. Прямоугольники домов проявились своими квадратами в легком тумане. Вид за окном еще мутный, туманный, как и настроение Татьяны. Она очень интересуется другими мирами, если мир бесконечен, то где-то есть лобастые, глазастые существа. И Борис – лобастый и глазастый, так зачем еще кого-то искать?
Борис приехал загорелый, с огромным количеством снимков, которые под музыку Сиртаки показал Татьяне. На снимках лазурное море, маленькие каменные, побеленные дома, мостовые, бассейны, шезлонги, музеи и похожие на музейные амфоры в магазинах. И зелень абсолютно незнакомая, пальмы, словно огромные ананасы. И все. Земли, песка практически нигде нет, одни камни в виде гор и домов.
Она посмотрела на желтеющее море деревьев за окном, вздохнула и отвернулась от экрана, еще пару недель и исчезнет желтая листва, появятся черные контуры деревьев, на которые приземлится белый снег, а серая гладь пруда замерзнет. А на том далеком, уникальном острове еще будет тепло, и машины по мостовым будут ездить, не зная сугробов.
По мостовой загромыхала карета. Татьяна посмотрела в окно и увидела каменные домики, каменную мостовую и, ехавшую по ней карету. В голове промелькнула мысль, что она ведь живет на десятом этаже, а ей открылся вид со второго этажа. Она обернулась вокруг себя и не увидела мебельной стенки, кожаных диванов, стеклянного журнального столика. Перед ней была комната, с диванами обтянутыми вишневым бархатом, небольшой шкаф с тарелками, стоящими на боку.
По центру стоял круглый стол, покрытый скатертью с длинными висюльками. На дверях висели вишневые, бархатные портьеры с такими же висюльками, как на скатерти.