Аграмонт
Шрифт:
— Чудеса! Как же ты смог здесь оказаться? Ведь дворец полон стражи. Ну надо же! Ты первый за долгое время, кому удалось пробраться сюда! А знаешь… я где-то видела тебя… Да, я видела тебя во сне. Мне снилось большое говорящее дерево и ты. В моем сне огромная черная туча нависла над Каруле. Эта туча постепенно превратилась в моего опекуна Гонандорфа. А потом с неба пробился солнечный луч. И с ним появился ты. Ты разогнал тучу. А потом мне снилось то большое дерево. Оно много говорило об истории нашего мира и его спасении, о разных народах и необходимости их объединить… Ой, извини, я так растерялась, увидев тебя, что совсем забыла представиться. — Девушка сделала глубокий реверанс и, изящно склонив голову, произнесла: —
Алин тоже поклонился:
— Приветствую тебя, принцесса Эльда! Я — Алин, новый Избранный. Дерево, которое ты видела во сне, — хранитель-наставник моего народа. Его звали Деку-дерево. Перед своей смертью он велел мне разыскать тебя. Твои знания и моя сила должны помочь нашему миру спастись от беды… Извини меня за невежество, но как мне обращаться к тебе — «ваше высочество»?
Эльда рассмеялась:
— Нет, конечно! Так ко мне обращаются только слуги. Я даже не задумывалась, как положено ко мне обращаться всем прочим. Я уже много лет не видела никого, кроме слуг, стражи, своего опекуна и няни… Зови меня, пожалуйста, просто по имени, Алин. И скажи, почему умерло то удивительное мудрое дерево из моего сна? Случилось что-то ужасное? Иначе ты не пришел бы ко мне, да?
Алин опустил глаза:
— Деку-дерево мертв. И наверное, в этом виноват я…
Эльда сразу посерьезнела:
— Ты не прав. Деку-дерево, насколько я понимаю, умер вовсе не из-за тебя. Во всем виноват мой опекун Гонандорф. В прошлом году, после смерти моего отца, все были в замешательстве. Я, понимаешь ли, еще несовершеннолетняя и не могу вступить на престол. Тогда-то и появился этот страшный человек. Говорят, приехал он с востока. Он назвался моим дальним родственником и вызвался быть моим опекуном. Как он без всяких доказательств сумел убедить королевский совет в своем родстве с нашей семьей, я не знаю. Теперь я склонна предполагать, что здесь не обошлось без колдовства. Гонандорф владеет какой-то черной магией. Но применяет ее очень осторожно, чтобы никто ничего не заподозрил. Даже черный конь моего опекуна будто одержим какой-то силой — глаза горят огнем, а ест он только змей. Вступив в полномочия опекуна, Гонандорф изменил сначала всю мою жизнь, а потом и жизнь других людей. Весь дворец теперь полон его стражей. И я отрезана от окружающего мира. Лишь этот садик перед окном моей спальни я вытребовала для своей свободы и уединения, лишь в нем не маршируют каждые полчаса охранники.
Все это он объясняет мерами безопасности. Мне кажется, что если даже я умру, это обнаружат лишь через несколько лет, а все это время править от моего имени будет он. Несколько недель назад ко мне приходил мальчик в таких же одеждах, как у тебя. Он тоже назвался Избранным. И тоже был кокиром. Его схватила стража и убила. А его фею опекун на моих глазах раздавил сапогом. — (При этих словах Нави сжалась и спряталась под шапку Алина.) — Последний месяц Гонандорф заперся в подвале и готовит там нечто ужасное. Я видела, как он льет на землю какую-то ядовитую жидкость и шепчет заклинания. Думаю, он отравил землю, чтобы уничтожить дерево-хранителя, которое могло послать к нему нового Избранного. Чем меньше доброй мудрости сможет ему противостоять, тем легче будет ему осуществить свои планы.
А теперь, Алин, о том, что мне сказал во сне Деку-дерево. Мы с тобой должны вместе сражаться в этой борьбе. Я, конечно, не буду биться на мечах наравне с тобой. У меня будет совсем другая задача. Ты же должен собрать священные камни — камень леса, камень огня и камень воды. Чтобы ты понял, зачем все это, я расскажу тебе немного из истории своей семьи.
Несколько веков назад, после появления Силы трех, мой прапрапрадед, Конталиан Денок, нашел Золотую Трифорсе. Там, где это случилось, появился мир из хрусталя. Дома, трава, деревья,
Проход закрывает каменная плита с тремя углублениями. Чтобы попасть в хрустальное царство, в эти углубления надо вставить священные камни — Смарагд кокиров, Опал горонов и Аквамарин цоров. Но чтобы камни стали ключом, мой прадед придумал дополнительную защиту. Он создал флейту времени. На ней надо сыграть мелодию вечности. Камни начнут вибрировать, каждый по-своему, и эта вибрация разобьет каменную плиту. Флейту времени и мелодию передают в королевской семье из поколения в поколение, от одного правителя к другому. И теперь этот инструмент у меня. Вокруг Цитадели Конталиан построил город и долго в нем правил.
А теперь вернемся к нашим временам. Знаешь, чего хочет Гонандорф? Он хочет собрать все священные камни, жениться на мне, чтобы, став полноправным членом королевской семьи, завладеть флейтой времени и добраться до Золотой Трифорсе. Трифорсе, как ты, наверное, знаешь, может исполнить три любых желания своего обладателя. Три желания Гонандорфа сделают его бессмертным, богатейшим и единственным властителем Аграмонта.
Все это я поняла, когда стала следить за своим опекуном. Кроме занятий колдовством он каждый вечер с наступлением темноты отправляется в Цитадель Времени. Ему, как временному правителю, теперь открыты все двери. Сначала он изучал летописи, хранящиеся там. Потом пытался разбить каменную плиту своими чарами. Но мой прадед именно от таких вот злодеев ее и поставил, поэтому ничего у Гонандорфа не вышло.
Тогда он пытался убедить народы-хранители отдать священные камни ему, якобы на хранение. Выкрасть-то он их не может: ведь границы миров могут проходить только кокиры, а Гонандорф — человек. И даже магия не смогла помочь ему в этом. Получив письменные отказы, он направил свое волшебство на то, чтобы вынудить эти народы согласиться.
У горонов он вызвал горные обвалы. Гигантские валуны завалили вход в пещеру Додонгос, где образуются съедобные камни, которыми питаются гороны. Теперь их народ голодает. У короля цоров он похитил дочь. С помощью своих сил Гонандорф заточил маленькую Руто в подводную темницу. И страданиям короля и его подданных теперь нет предела. Убив мудрого наставника кокиров, мой опекун надеется сломить волю лесного народа. Но пока, несмотря на все страдания, три народа-хранителя продолжают отказывать Гонандорфу. Хотя, если им не помочь, сложно предположить, как долго это может продлиться.
Ты, Алин, должен спасти от этих напастей горонов и цоров. Кокирам, к сожалению, наставника уже не вернуть. Правители всех трех народов знают об Избранном. Они отдадут тебе священные камни. Тогда возвращайся ко мне. По поводу флейты времени не беспокойся. — Принцесса усмехнулась. — Даже если бы мой опекун не был так уродлив, я все равно не стала бы его женой. Его мысли, его сны, его мечты, само его дыхание так пропитаны злобой и жаждой власти, что он вызывает во мне лишь отвращение и страх.
Элъда на минуту замолчала. Потом вдруг вскинула на Алина лукавый взгляд и улыбнулась:
— Только по дороге к горонам зайди на ферму. Там, по-моему, кто-то тебя очень ждет. Это тебе по дороге. А теперь ступай.
Принцесса, не попрощавшись, отошла от окна. Алин подумал, что все же она не лишена некоторой надменности. Что-что, а здороваться и прощаться надо в любом случае, кем бы ты ни был.
Только Алин собрался уходить, как прямо рядом с ним появилась женщина в доспехах — та самая, что снилась ему. В его сне она спасала… да, конечно!.. она спасала Эльду. Теперь он в точности вспомнил свой страшный сон.