Аграрная история Древнего мира
Шрифт:
«крупного производства» («Grossbetriebe»), был невозможен. Сюда присоединялся еще один момент; патриархальное рабство, которое преобладало на Востоке, или давало рабу положение члена семьи своего господина, или представляло ему возможность иметь свою собственную семью. В этом последнем случае заранее отказывались от извлечения из хозяйства возможного максимума прибыли. Раб или платил оброки (тогда он являлся источником ренты (Rentenfondes), а не рабочей силой), или — там, где он (в некоторых случаях вместе со своей семьей) служил в качестве рабочей силы, — был барщинником (Fronarbeiter) или несвободным домашним работником (Heimarbeiter) с присущей такому положению ограниченной доходностью для его господина.
Настоящая же «капиталистическая» эксплуатация раба, как простого орудия производства, ограничивалась зависимостью от регулярной поставки рабов на рынок, т. е. от успешности войн. Ибо полная капиталистическая эксплуатация его рабочей силы была возможна при его не только юридической, но и фактической бессемейности раба, т. е. при системе казарм, которая, однако, делала невозможным пополнение класса рабов из их собственной среды. Иначе стоимость и содержание женщин и воспитание детей ложилось бы мертвым балластом на основной капитал. Относительно женщин этого, пожалуй, иногда можно было избежать, найдя их силам применение в текстильной промышленности, хотя при своеобразии античного удовлетворения потребностей и при том значении, какое имело домашнее прядение и ткачество, это далеко не всегда было возможном. Относительно детей одно место у Аппиана [32] (гл. I, 7) может быть понято в том смысле, что, по крайней мере, в известные периоды римской древности выращивание рабов для целей спекуляции носило массовый характер; следовательно, существовало (как в южных штатах Северной Америки) разделение труда между производством и эксплуатацией, по крайней мере, для одной части заключающегося в рабах капитала. Но такое понимание текста Аппиана всетаки остается несколько спорным. Резкие колебания цен на рынке рабов делали выгоду выращивания их для продажи слишком ненадежной. Затем, в главных областях использования рабского труда — в возделывании плантаций,
32
Аппиан (? — 70-е годы II в. н.э.) — историк Древнего Рима из Александрии, грек; автор «Римской истории» от основания Рима до начала II в. (на греческом языке); из 24 книг до нас дошли целиком 6–9 и 11–17, полностью утрачены 18–24.
33
Катон (Cato) Старший — Марк Порций Цензорий (234–149 гг. до н.э.), прозванный Старшим — римский писатель, консервативный политический деятель, непримиримый враг Карфагена, противник греческого влияния в Риме, поборник староримских нравов. Приобрел известность благодаря своей деятельности на посту цензора в 184 г. до н.э. (отсюда прозвище Цензорий). Стремясь к возврату прежней строгости римских правил и обычаев, Катон очистил сенат и всадничество от недостойных, продажных членов, провел в жизнь закон о налоге на роскошь и намеревался тем самым укрепить и стабилизировать власть римского народа. Его экономическая политика была направлена главным образом на повышение рентабельности средних сельских рабовладельческих хозяйств типа вилл, совершенствование сельскохозяйственного труда, для чего им был на месте изучен соответствующий карфагенский метод и отдано распоряжение о переводе на латинский язык сельскохозяйственных трудов карфагенца Магона. В экономических взглядах Катона отразились укрепляющиеся товарно-денежные отношения в Риме, тенденция к росту торговли и ростовщического капитала, а также возникшая в хозяйственной сфере конкуренция. В области литературы Катону приписывается слава основоположника литературной прозы, но полностью сохранился лишь его трактат «О земледелии» («De agri cultura»).
Если регулярная поставка рабов прекращалась надолго, то дальнейший прирост их мог быть обеспечен лишь путем разрушения рабских казарм и восстановления семейной жизни раба, т. е. перенесением интереса к воспроизведению заключающегося в рабах капитала на самого раба, что означало отказ от безграничной эксплуатации его рабочей силы. Но такой отказ, при системе закованных в кандалы и работающих под ударами кнута плантационных рабов, везде должен был означать чистый убыток там, где одновременно с этим не была найдена форма, которая бы делала собственный экономический интерес раба полезным для господина. Ибо, наряду с непрочностью капитала, заключающегося в рабах, и со связанным с ним не поддающимся учету риском, в случае прямой эксплуатации раба как рабочей силы в крупном производстве, отсутствие у раба собственного интереса к делу, конечно, прежде всего противодействовало всякому техническому прогрессу и всякому увеличению интенсивности и качества работы. Имеющие решающее значение для работы «этические» качества рабов при эксплуатации рабов в крупном производстве — самые наихудшие, какие только можно себе представить.
Растрата капитала, вложенного в рабов, сопровождалась растратой капитала, вложенного в рабочий скот и в орудия производства, и застоем в технике орудий производства (например, плугов). Относительно первого пункта прямо раздаются жалобы: применение рабского труда к производству хлебных злаков, поставленному на широкую ногу, оказывается по этой причине невозможным, так как античная земледельческая техника требовала интенсивного труда; да и вообще рабов можно было употреблять в крупном производстве с действительной выгодой только на хорошей почве и при низких рыночных ценах на рабов, и их применение обыкновенно означало переход к экстенсивному хозяйству. И — что было еще важнее — эта особенность рабского труда в промышленной области не только служила препятствием к введению усовершенствованных орудий производства, но вообще к тому комбинированию тесно между собой соприкасающихся и строго разграниченных рабочих сил, которое как раз и составляет сущность специфически современных форм производства, для которых характерна не только численность рабочих.
Применение промышленного труда обученных покупных рабов в крупном производстве на основе разделения труда, несомненно, было по тем же причинам невозможным в древности, равно как и во все времена, как явление нормальное; в отдельных же случаях — но всегда в небольших размерах — оно встречается и тогда (см. ниже). Даже эргастерий, представляющий собой в сущности случайное соединение отдельных рабочих, встречается, главным образом» в местах, занимающих особенно благоприятное в экономическом смысле положение, таких как Афины, Родос, Александрия и т. д., да и там всегда лишь как придаток к торговому делу или к дающему ренту имуществу. Если на рынке нередко появлялись излишки ремесленных изделий барщинного происхождения или несвободной домашней работы, или продуктов крупных домашних хозяйств княжеских или полукняжеских «ойкосов», то, разумеется, надо весьма остерегаться видеть в этом доказательство существования «фабрик» с покупными рабами. Даже такие явления полукапиталистического характера, как применение уже совсем крупными рабовладельцами или монархами принудительного труда для создания «побочных производств» («Nebenbetrieben») промышленного характера, типом которых в новое время являются многие русские «фабрики» XVIII и первой трети XIX вв., могут существовать, только опираясь на фактическую монополию и при наличии определенных условий. Эти условия — дешевая пища, монопольные цены на продукты, но, кроме того еще, низкие цены на рабов и, следовательно, очень высокая степень эксплуатации, покрывающая риск вымирания (даже по Демосфену и Эсхину [34] от 30% до 100%) — должны были быть налицо для того, чтобы было возможным длительное применение покупных рабов-ремесленников в эргастерии господина. Но и тогда эти «производства» были ограничены самое большее несколькими дюжинами рабочих. Не существовало «постоянного капитала», без которого не может существовать никакая «фабрика». В наем отдавали рабов, а не «мастерскую». Сами рабы — это и есть мастерская; содержание рабов господином, а не применение их в концентрированном «производстве», имеет решающее значение. «Мастерская», в свою очередь, была частью «ойкоса», и все те чреватые последствиями изменения в праве, которые еще в XIII–XIV вв. — за много столетий до возникновения наших «фабрик» — сопровождали отделение «мастерской» от домашнего хозяйства семьи, вложенного в дело капитала от частного имущества, остались совершенно неизвестными Древности (поэтому — за немногими характерными исключениями, именно, в области государственного откупа — не существует и всех тех «форм предприятий» («Untememungsformen»), которые обеспечивают долговечность производства (des Perennieren des Betriebes) среди превратностей судьбы отдельных состояний, таких как акционерная компания и т. п.). Массовое применение рабского труда в крупном производстве в рудниках, в каменоломнях и на общественных работах представляет собой почти исключительно эксплуатацию труда необученных рабочих.
34
Демосфен — афинский оратор и политический деятель (384–322 гг. до н.э.), сын богатого оружейного мастера. Несмотря на физический недостаток, целеустремленно упражнялся в красноречии. Занимался адвокатской практикой, сочинял судебные речи, затем перешел к политике и стал идейным вождем в борьбе против Филиппа Македонского, в котором видел опаснейшего врага греческой свободы. В 330 г до н.э. афиняне удостоили его почетного золотого венка за восстановление на свои средства афинских крепостных стен. В своей речи по случаю вручения ему венка Демосфен отстоял свои политические взгляды и вынудил оппонента (Эсхина, который обвинял Ктесифона, предлагавшего наградить Демосфена золотым венком, в нарушении законов) отправиться в ссылку. Несколькими годами спустя Демосфен был впутан в аферу с подкупом и вынужден был бежать из Афин (324 г.). После смерти Александра Македонского Демосфен был призван в Афины, но после очередного захвата города македонянами был осужден на смерть и принял яд, чтобы не попасть в руки преследователей (македонского царя Антипатера и его сторонников).
Эсхин (Aeschinus) (ок. 390–314 до н.э.) — афинский оратор и политический деятель, один из вождей олигархической промакедонской группировки, соперник и постоянный противник Демосфена. Потерпев поражение в деле о присуждении Демосфену золотого венка. Эсхин удалился на Родос, где основал школу красноречия.
«Несвободный труд на дому» («die unfreie Heimarbeit»), как один из видов барщины (des Robottsystems), имеет экономически слабые стороны последней, и еще вопрос, в какой мере она служила целям производства для рынка. Фараоны и храмы пользовались такого рода трудом главным образом для надобностей храма, дворца и государства, в особенности, конечно, в тех случаях, когда сырье было вывезено фараоном (или храмом) из-за границы или добыто им из недр земли; рядом с этим могла производиться продажа продукта на рынке. Во всяком случае, и эта работа там, где она встречается, представляет собой работу в собственном мелком (семейном) производстве раба.
Квалифицированный рабский труд в крупном производстве, как явление длительное и нормальное (и за пределами немногих крупных торговых центров), можно встретить только на местах рабов-руководителей — старшего рабочего или инспектора в руднике или на плантации, в конторе, в частности, ведущего кассу и заведующего счетоводством (ввиду возможности подвергать их пытке) и т. д. Но этой аристократии среди рабов, обыкновенно в интересах самих же господ, разрешалось иметь подобие собственной семьи (contubemium) и подобие собственного имущества (peculium [35] ); иной раз даже соглашались уважать их завещания (как у Плиния [36] ) и, сверх того, почти всегда предоставляли им возможность выкупа на волю. Тем самым этот род эксплуатации рабов является уже переходной ступенью к эксплуатации обученного раба, т. е. или обучившегося уже до своего обращения в рабство (по причине войны или банкротства), или отданного в ученье господином за свой собственный счет, только как источника ренты (als Rentenfonds).
35
Peculium — пекулий (от лат. pecus — скот) — первоначально означал собственность сына или домашнего раба, состоящую из скота. В римском праве — часть имущества, которую глава семейства (pater familias) мог передать сыновьям или рабам в пользование (а не в собственность).
36
…как у Плиния… — имеется в виду Плиний Младший (Plinius Junior, 61 или 62 гг. — ок. 114 г.), римский писатель, оратор, адвокат, общественный и государственный деятель, племянник и приемный сын Плиния Старшего. Из сочинений Плиния Младшего сохранились сборники писем («Epistulae») в 10 книгах и похвальная речь «Панегирик» императору Траяну. «Письма» рисуют Плиния как образованного, доброго человека, делами доказавшего свою человечность по отношению к рабам и вольноотпущенникам.
Такая эксплуатация могла производиться посредством отдачи раба внаем в качестве «работающего на заказ» («Lohnwerker»), что носило массовый характер, причем нередко риск, связанный со смертью раба, переносился на нанимателя. Но еще выгоднее было, потому что тут затрагивался собственный интерес раба, снабжение раба известной суммой денег (peculium), с которой он мог бы заняться ремеслом или мелкой торговлей на свой страх и риск. Господин получал свою [37] , которую он мог увеличивать, поскольку это можно было сделать, не ослабив собственного интереса раба; кроме того, он мог амортизировать стоимость вложенного в раба капитала через посредство его самого, предоставив рабу возможность употребить сбережения от своего заработка на выкуп себя из неволи, но и при выкупе раба сохраняя за собой право получать со своего бывшего раба определенные платежи и службы, и — для чего особенно римское право предоставляло в его распоряжение самые разнообразные правовые формы — присваивая себе из наследства вольноотпущенника [38] установленную законом или контрактом, или завещанием долю (в некоторых случаях и все наследство целиком). Риск потери капитала из-за смерти раба сильно уменьшался, когда раб устраивался самостоятельно, обзаводился семьей и обучал детей своему ремеслу. Ручательство господина за коммерческие дела раба, рабское право, обычно ограничивалось лишь размером его пекулия, хотя, конечно, формально он имел право наложить руку целиком и на все предприятие своего раба. Однако, слишком часто пользоваться этим правом, по крайней мере, крупному рабовладельцу в древности — как и в России перед освобождением крестьян — мешала необходимость поддерживать собственный интерес раба, а также — достигшее в России в свое время такого совершенства — искусство рабов утаивать свое имущество. Очень многочисленные во все периоды древней истории и вызывавшие нередко вмешательство законодательства случаи отпуска рабов на волю, которые, конечно, не могут же объясняться одним тщеславием господ и потребностью их приумножить свою клиентуру для политических целей, показывают, как хорошо действовал собственный интерес раба. Но этот несравненно более верный способ извлечения выгоды из владения рабами явным образом уже представлял собой замену капиталистической эксплуатации раба в качестве орудия производства для получения «прибыли» получением с него «ренты» и выкупных денег.
37
, (apophora [orum]) — ион. — дань, подать; особый оброк, или подать, которую платили своим господам рабы, отпущенные на заработки; форма денежного или натурального обложения раба господином, пожаловавшим этому рабу определенную сумму денег (пекулий), для того, чтобы тот мог начать свое дело.
38
Вольноотпущенники (лат. libertus, libertinus) — рабы, отпущенные на волю актом освобождения. В Греции было также распространено т. н. культовое освобождение, когда рабы посвящались богу и благодаря этому становились свободными, хотя и не гражданами (положение греческих вольноотпущенников было близко к положению метеков в Афинах). Кроме освобождения по воле господ, рабы, особенно в поздние времена, могли выкупить себя на свои сбережения. Греческие вольноотпущенники не получали гражданских прав. В Риме они могли подняться до высоких постов в государстве (особенно при Клавдии); сыновья вольноотпущенников во времена Империи могли стать всадниками и даже императорами (например Диоклетиан); но в основном они принадлежали к классу мелких производителей и были доверенными лицами своих патронов.
«Борьба между свободным и несвободным трудом» происходила тогда, главным образом, в области мелкого промышленного производства и мелкой торговли; но это не была борьба между крупным производством на основе рабского труда и свободным мелким ремеслом. Тот громадный экономический и политический риск, который ложился бы бременем на всякое состоящее из рабов имущество при непосредственной их эксплуатации, как средства производства, тогда отпадал. Такое положение вещей было широко распространено в древности. Наряду с совершенно лишенными владения свободными крестьянами, мелкими арендаторами, мелкими торговцами и ремесленниками, работающими на заказ (Lohnwerker), существовал а) слой свободных мелких собственников, занимавшихся торговлей и мелким ремесленным производством (для рынка) (Preiswerker), которые могли иметь при себе в поле или в мастерской одного или нескольких рабов, может быть, взятых на войне в качестве добычи или купленных на свои сбережения, в качестве подручных («Gesellen»), а затем б) слой несвободных обученных ремесленников и мелких торговцев, крепостных крестьян или несвободных мелких арендаторов. Только в качестве взимающего подати господина (Tributherr) стоял тогда над самостоятельно хозяйствующим несвободным его крепостной барин (Leibherr), подобно тому, как над крестьянином и свободным мелким торговцем или ремесленником стоял иногда его кредитор, а над свободным колоном тот, у кого он снял землю. Этот способ эксплуатации раба в качестве «источника ренты» (als «Rentenfonds») для того, чтобы приносить господину прибыль, должен был, само собой разумеется, предполагать широкое местное денежно-хозяйственное разделение труда; но раз оно было налицо, он должен был, по вышеуказанным причинам, иметь тенденцию не только к занятию прочного положения наряду с эксплуатацией раба в качестве средства производства, но, естественно, и распространяться, в особенности там, где господин (как, например, полноправные граждане в противоположность метекам [39] , должностная знать в противоположность «рыцарскому (всадническому) сословию») много времени отдавал политической деятельности и потому не мог сам заниматься хозяйством, в особенности, если к тому же цена на рабов держалась высокая.
39
Метеки (греч. переселенцы) — лично свободные люди, переселившиеся в какой-либо греческий полис и не имеющие в нем гражданских прав. За право на жительство, на занятие ремеслом или торговлей метеки обязаны были платить особый налог — метойкион. Среди метеков были богатые купцы и владельцы ремесленных мастерских.
Что касается конкуренции свободного и несвободного труда, то, при густоте населения, высоких ценах на землю и неизбежно возникающей при этих условиях интенсивной культуре, при свободном обороте, при отсутствии крепостных отношений, эксплуатация деревенского земельного владения в форме сдачи земли в аренду мелкими участками являлась в древности, как и в настоящее время, несомненно, самой выгодной в экономическом отношении. Ведь, вообще мелкое производство в сельском хозяйстве Древности является правилом, и только в плантационных культурах — к которым в древности принадлежали виноделие и культура оливкового масла — крупное производство с применением рабского труда было обычным явлением. Хлебопашество, да еще при состоянии древней техники, требовало слишком большого интереса со стороны рабочего, чтобы оно в качестве нормального явления могло быть доступно производству с рабским трудом. Только дешевизна рабов вместе с высокими ценами на производимые плантациями продукты являлась в сельском хозяйстве условием, благоприятным для крупного производства с применением рабского труда. В промышленности и в мелкой торговле премия на собственный интерес раба в виде возможности выкупа могла, пожалуй, оказывать свое действие и усиливать его конкуренцию везде, где вообще была возможность делать сбережения. Не было случайностью, что вольноотпущенники, которые, будучи еще рабами, научились работать и делать сбережения, достигали экономического преуспеяния; отчасти, конечно, это могло быть также просто последствием закрытия для них доступа к политической деятельности. Если надписи императорской эпохи делают вероятным, что рабский труд а) ив промышленности был представлен на Востоке слабее, чем на Западе, б) рабы чаще употреблялись на более грубых работах, то первое является отчасти следствием выясняемых ниже исторически сложившихся особенностей восточной культуры, отчасти же это показывает, какое важное значение имело обусловленное политическими причинами, более богатое снабжение рабами римского рынка; второе же объясняется тем, что города, естественно, не очень часто брали на себя риск и расходы, связанные с продолжительным обучением рабов. Поэтому нельзя считать прямое вытеснение свободного труда исключительно, или даже хотя бы преимущественно, последствием конкуренции рабского труда.