Агрессия

Шалыгин Вячеслав Владимирович

Больше сотни автобусов, грузовиков, дорожных машин и даже пара БТР образовали кольцо диаметром около трехсот метров, как раз по окружности площади… практически такой же, как та, на которой очутились сталкеры, впервые попав в Минскую зону номер тридцать. На миг Ольге даже почудилось, что это и есть та самая площадь. Но нет. Дома вокруг были другие, да и улиц к площади подходило не три, а пять. А еще поблизости виднелся вход в метро.

– Хорошо устроились, - заметил Муха, встретившись взглядом с Ольгой, а затем с водителем.
– Как в «Безумном Максе». Особенно ворота хороши. А если б не успели открыть?

Мухин кивком указал на «ворота» автомобильного периметра. Роль ворот играл немолодой,

но вполне боевой танк Т-72. После того, как машина с гостями и сопровождающими эффектно влетела на территорию, танк натужно загудел, лязгнул гусеницами и вернулся на место.

– Все просчитано, - заверил Муху водитель.
– Не в первый раз. Как вам наша база?

– Нормально, - коротко ответил Мухин, оглядываясь.

Внутри безопасной зоны стояли несколько гражданских машин, древний «шестьдесят шестой» с кунгом, над которым колыхались высокие антенны, и пара длинных тентованных прицепов без тягачей. Территории явно не хватало каких-нибудь палаток или дощатых домиков, в которых могли обитать местные жители. А таковых тут было немало. До трех десятков бойцов в одинаковом городском камуфляже и с «калашами» мелькали на крышах и в кузовах машин ограждения, еще дюжина деловито сновала по территории, и десяток толпился у ворот.

– Это лишь верхушка айсберга, - пояснил второй сопровождающий.
– Идемте.

– Далеко?
– спросил отдышавшийся и порозовевший Скаут, присоединяясь к группе.

– Глубоко, - минчанин усмехнулся и махнул рукой.
– Там, посреди площади, вентшахты и технический вход в метро. Правда, под землей нам доступна лишь одна станция и обрубки тоннелей, ровно до территории «живых домов». Но все-таки практически полноценный бункер.

– А почему тут не действуют правила города, что это за аномалия-матрешка внутри аномальной зоны?
– как всегда не в бровь, а в глаз вдруг спросил Муха.

– А кто вам сказал, что эта зона аномальная?
– вновь усмехнулся минчанин.
– Это зона нестабильности. Ничего удивительного, что в ней сохранились стабильные островки.

– Официальная версия?
– Муха понимающе кивнул.
– Знакомый баян. Ладно, веди нас вглубь островка, Робинзон Бульбо. Позырим, как вы тут окопались.

Белорусы и Муха пошли первыми, Скаут чуть отстал и наклонился к Ольге:

– Не нравится мне это минское гостеприимство. Темнят они. Оружие сдать не потребовали, документы не спросили, все показывают и рассказывают, как туристам в музее. И вообще, откуда в Минске взялась зона, а мы - в Минске?! Не нравится мне такой поворот. Слишком много непонятного!

– Разберемся, - Ольга покосилась на бойцов у ворот.
– Топай. И будь готов, ты ведь Скаут.

– Всегда готов, - Скаут как бы невзначай поправил автомат, а на самом деле незаметно снял его с предохранителя и кивком указал вслед Мухе: - Слышь, сестренка, а кто такой Безумный Макс?

– Кино такое старое, - Ольга тоже указала на Муху: - Практически о нем…

За пять минут, которые троица провела на солнцепеке, вспотеть никто не успел, но прохлада запасного технического входа в метро все равно показалась приятной. А простой, чуточку казарменный порядок в подземелье радовал глаз. Во всяком случае, радовался глаз бывшего военного проводника Скаута. Белые потолки, оливковые стены и серый пол вроде бы не гармонировали с подчеркнуто коричневым плинтусом, но это обманчивое впечатление разбилось о ближайшую пару дверей - они тоже были выкрашены в коричневый цвет. На левой была натрафаречена цифра «1», на правой «2». Серой краской. С помощью такого вот нехитрого приема гармония все-таки победила.

Сопровождающие проигнорировали эти двери, и повели гостей по гармоничному коридору дальше. Остановилась делегация только у одиннадцатой,

непарной двери в левой стене, на которой вместо цифры было выбито через трафарет целое слово. Или два, как посмотреть. «МА ЧА». Что означало это слово, никто из гостей не мог и предположить. Все, на что хватило воображения у Скаута - выдвинуть версию об ошибочной замене буквы «О» буквой «А». Непонятно только, в первом или во втором слоге.

За дверью с интригующим трафаретом гостей поджидал новый сюрприз. Шагнув через порог, они очутились не в каком-нибудь техническом помещении, и даже не вышли на перрон станции, а попали в самый настоящий кабинет. С массивным столом, стульями, шкафами и даже портьерами на правой стене, где в нормальном кабинете полагалось находиться окну. Всю левую, если смотреть от входа, стену занимала подробная карта города, но не она была главным украшением кабинета. Украшали его (то есть, как и шторы, не несли никакой функциональной нагрузки) два портрета в деревянных рамках. Один на столе, но развернутый так, чтобы его видели все входящие, а другой на стене, над головой у хозяина. Настенная репродукция в рамке была вполне узнаваема, с нее на гостей строго, но мудро смотрел бессменный президент республики, а вот худощавого человека в кожаном плаще и с острой бородкой на втором портрете Скаут не узнал. Ленин, что ли? Нет, не он.

– Доброе утро, граждане, - из-за стола поднялся невысокий, простой на вид, совершенно не запоминающийся с первого взгляда человек.
– Подполковник КГБ Пушкарев Владимир Сергеевич. Проходите, располагайтесь.

Гости прошли, но расположились только Муха и Ольга. Скаут так и остался стоять, разглядывая портрет на столе и мучительно пытаясь вспомнить, кто этот человек.

Сопровождавший гостей водитель тем временем что-то нашептал Пушкареву на ухо, получил какое-то указание и удалился. Второй встречавший гостей минчанин остался в кабинете, он занял место ближе к выходу и замер, слившись с мебелью.

«КГБ Беларуси, - в сознании у Скаута начали замыкаться нужные контакты, - славный наследник КГБ СССР и ВЧК… Дзержинский! Вот, кто на втором портрете. Основатель Чрезвычайной комиссии, которая спустя годы превратилась в КГБ, как шутил дед - Контору Глубокого Бурения. Даже символично, что местный филиал этой Конторы забрался в подземелье».

За своими размышлениями Скаут даже забыл поздороваться и представиться. Впрочем, не удосужились этого сделать и Ольга с Мухой. На некоторое время повисла пауза, но Пушкарева ни она, ни поведение гостей не смутили.

– Значит, прямо из Киева пожаловали, товарищи соседи?
– подполковник подвинул пепельницу.
– Курите?

Сигарет при этом не предложил, да и пепельница имела «декоративно чистый вид».

– Не курим, - ответила Ольга.
– Мы не пожаловали. Случайно сюда попали.

– Это как водится, - кивнул подполковник.
– Намеренно сюда мало кто забредает. Разве что мы.

– Вы из местной контрразведки, - зачем-то констатировал очевидное Муха.

– Я же представился. А вы? Людей в такой, как у вас, экипировке, я здесь еще не встречал, но… - Пушкарев замялся, словно потерял мысль, затем махнул рукой и спросил напрямую: - Василь доложил, что вы из такого же ведомства, верно?

– Почему он так решил?
– спросила Ольга.

– Вы прибыли на машине с номерами столичного управления СБУ. Это ваша машина?

– Нашего начальника.

– Значит, вы сотрудники СБУ?

– Еще чего!
– брезгливо проронил Муха.

Пушкарев удивленно поднял брови.

– Мы не числимся в Службе безопасности Украины, - Ольга многозначительно посмотрела на чекиста.

– А-а, понятно, - Пушкарев зачем-то ей подмигнул.
– И какова цель вашего… случайного прибытия?