Ахани
Шрифт:
Ахани вспоминал тот их последний короткий разговор на окраине деревни, как стояла горделиво Хини и взоры уходящего Сурьи были нацелены на девушку. Как подсвечивало солнце нежно-алым цветом её длинные светлые волосы, а в больших голубых глазах Хини весело плясали хитрые огоньки и маленькие пухлые губы её дрогнули, когда схватила она Ахани за мизинец.
При этом воспоминании юноша поднимал правую ладонь и вглядывался в нее, потому что странные ощущения, которые впервые появились от теплого прикосновения Хини, возвращались туда
Зная гордый характер подруги, Ахани все гадал что за наказание досталось ей от Мартана. Он отдал бы все на свете, чтобы оказаться рядом с ней и помочь, заступиться и защитить. Но вспоминая их детские игры, думал что Хини сама защитит кого угодно, а уж мимо несправедливости не пройдет никогда и сама может надавать тумаков.
Он мысленно, а иногда и шепотом взывал к мудрому Варуне, чтобы тот помог им увидеться снова с ней и любимой семьей, матерью, отцом, братьями и сестренкой Савитри.
Иногда юноша думал об Анхре и ее странных словах. В её извинениях прошлой ночью он не почувствовал обмана и теперь размышлял о том, что могло вынудить колдунью на этот злой поступок. Неужто подлый брат заставляет свою сестру так поступать?
Одинокий орел, до этого кружащий в небе над Ахани, издал боевой клич и камнем рухнул вниз. Уже возле земли крылья птицы с громкими хлопками замахали и орел снова поднялся над землей, держа в цепких изогнутых когтях трепыхающуюся землеройку.
Ахани, увидав эту охоту, вспомнил что ел он последний раз вчера, но мысли о еде почти не посещали его, все его помыслы были заняты уснувшим Даэвом и неизвестной судьбой его семьи.
Недолгое время порыскав по окрестным валунами, юноша углядел только пригревшегося на нагретом камне большого и толстого ужа.
Позже он развел маленький костерок в небольшой покрытой мхом впадине и ел жареное змеиное мясо.
***
В это же время, пока Ахани кушал в южных предгорьях, немного севернее по холмистой равнине что есть силы скакала белая лошадь.
Кобыла была высокой, молодой и сильной. Ни капельки жира не было под ее белоснежной шкурой и только мышцы рельефно выделялись на длинных бедрах.
Белоснежные грива и хвост кобылы развевались по ветру. Мощные копыта высекали искры и с корнями выдирали траву при каждом ударе о землю. Ноздри лошади широко раздувались, выдыхая большие клубы пара.
Животное неслось во весь опор и казалось ни одна из живущих лошадей не могла сравниться с ней в скорости.
Всадница быстроногой кобылы уверенно сидела на ее спине, накрытой овечьей шкурой, и сильно прижималась стройными бедрами к бокам животного. Черноволосая девушка почти лежала на шее лошади, обхватив её руками.
Худое лицо Анхра прятала в густой белой гриве, пытаясь найти в ней спасение от дыхания Ваю, но от этого было мало проку. Колючий воздух все равно проникал туда, немного мешал дышать и сильно слезил её большие чёрные глаза.
Соленые слезы текли по ее впалым щекам, от чего девушке становилось немного прохладней и обнаженные кисти рук покрывались мурашками.
Рана на нижней губе колдуньи, оставленная конем, запеклась и немного саднила. Но Анхра не обращала внимания на легкую боль.
Взор ее был прикован к поверхности земли, что быстро летела под копытами лошади. Казалось она что-то выискивала и пыталась высмотреть заплаканными опухшими глазами среди пролетающих трав и камней.
Лошадь скакала на север по склонам холмов, то взбираясь на их плешивые каменные вершины, откуда открывался захватывающий дух вид на зеленые волны предгорий, простирающихся до самого горизонта, то снова ныряя в слегка сумрачные их подножия, где в заполненных молочным туманом оврагах жили таинственные апсары. На ходу животное огибало редкие заросли низкорослых кустарников и многочисленные серо-коричневые россыпи камней.
Время летело вместе с кобылой, но вот наконец Анхра разглядела впереди на земле маленький кустик и, нагнувшись, на ходу сорвала его. Между ее длинных цепких пальцев остались несколько маленьких зеленых листьев с белыми прожилками и комочками земли.
Сжав растение в кулаке, девушка поднесла его к губам и закрыла глаза.
– Манью брахрор, – еле слышно прошептала она глухим голосом, быстро выдохнув, сунула пучок в рот кобыле и сильно ткнула пятками ей в живот. – Вперед, Марута!
Лошадь привычно приняла подношение и быстро прожевала траву. После чего глаза её вспыхнули зеленым светом и тут же подернулись черной поволокой. Кобыла громко заржала и ноги ее побежали ещё быстрее, да так что Анхра снова пригнулась к гриве.
Беловолосый Сурья, что провел весь светлый день на бирюзовом небосводе, в вечной погоне за своей любимой красавицей Ушас, уже добрался до края земли и на смену ему прискакали братья Ашвины в золотой повозке. Эти близнецы всегда появлялись дважды в сутки перед закатом и перед рассветом, но сегодня их веселое настроение испортил грозный Варуна, появившийся с севера.
Анхра-Манью знала что Варуна суров и справедлив, и никогда не приходит без надобности. И раз он пригнал за собой стаю грозных туч, то ждет ее наказание за убийство коня Ахани.
Быстроногая Марута стала сильно забирать в сторону, опасаясь ярких вспышек на краю земли. Девушка зябко поежилась, но затем решительно, сжав в кулаках пушистую гриву, направила лошадь в нужное направление на север, прямо на клубящиеся там со всполохами молний черные тучи.
Она уже давно и ничего не боялась. Будь что будет! Колдунья понимала, что совершила ужасный поступок, но он был уже далеко не первым и потому в груди ее болело все меньше. С каждым обманом или смертью Анхра становилась все спокойнее и равнодушнее, казалось что частички ее души отмирали вместе с совершенным грехом.