Академик
Шрифт:
— Да ты еще скажи, что про Черных охотников ничего не слышал! — Он заливисто рассмеялся.
Я вновь пожал плечами.
— Не знаю, какие там охотники, одно скажу точно. Там, откуда я родом, бывали парни и покруче.
Гарт резко посерьезнел.
— Ты из-за них здесь?
Теперь была моя очередь смеяться.
— Да нет. Ты что. Они все давно мертвы. Быть моим врагом — весьма опасное занятие. Просто мне показалось это отличной идеей. Нормально поучиться магии и заодно вспомнить молодость. Это как воплощение детских мечтаний. Стать великим воином или
— А кем ты был? Ну там, у себя?
— Кем я только не был. — Я улыбнулся. — А в общем и целом — солдатом. Всю жизнь воевал.
— Долго? — Гарт пытливо склонил голову.
— Два раза до генерала доходил.
— Нормально. — Гарт кивнул, прихлебывая из бокала. — То-то я смотрю, ты так легко Наставника Рессара разделал. А этих… — Он презрительно дернул лицом. — Вообще как салажат.
— Ну все-таки не так легко, как ты говоришь, а эти и были салажатами. — Я бросил на стол несколько прозрачных розовых кругляшей — монет по одному арку. — Ну что, двинули?
— Да, пора.
И мы ушли. «Радужным» порталом, с разноцветными искрами и мелодичным, медленно тающим в воздухе аккордом. Позерство, конечно, но студенты мы или нет?
Глава 4
Праздник, проходивший на огромной поляне в глубине лесной зоны, начался с медленного кружения цветов. Под мелодичные аккорды цветы взмывали в воздух целыми гирляндами и двигались, образуя сложное переплетение узоров. Постепенно в гирлянды вплетались светящиеся разными цветами шары, так что к моменту, когда сумерки опустились на поляну, она была ярко освещена переливающимся светом скользящих в небе огней.
Через несколько минут на поляну в тонких плащах вышли девушки и медленным танцем образовали новый слой движения. Вместе с танцем, подчиняясь жестам и голосам, выпевавшим сложный рисунок заклинания, на поляне формировалось тонкое плетение магического знака. Постепенно подчиняясь ритму, движение на поляне становилось все быстрее. В какой-то момент плащи полетели в сторону, и совершенно обнаженные девушки замелькали с утроенной скоростью.
Что-то коротко громыхнуло, и вся поляна застыла, образуя трехуровневый знак «Крен».
Глотки колдуний издали низкий рокочущий звук, и, ломая дерн, из земли рванулся толстый зеленый жгут, буквально выстреливший на двадцатиметровую высоту, где раскрылся огромным, переливающимся всеми оттенками красного цветком.
Через секунду бутон лопнул водопадом легкой влаги, проливаясь в подставленные колдуньями чаши.
Последнее воспоминание праздника — сверкающее от мелких капелек тело Сайти и чаша у моих губ.
Проснулся в своей постели и несколько минут пытался сообразить, кто я и где нахожусь. Потом счастливая улыбка растянула рот до ушей. Все тело требовало движения, словно наэлектризованное. Краски были яркими, а звуки радовали слух. Так хорошо я себя не чувствовал очень давно.
Чего там натворили колдуньи, я так и не понял. Но главное, мне нравился результат. С меня будто смыло враз всю накопленную с годами усталость. Каждое движение оставляло радостное удивление. Словно боясь расплескать нежданное счастье, я оделся, внимательно прислушиваясь к бушевавшей во всем теле энергии, а потом, плюнув на всякую осторожность, распахнул легким толчком воздушной волны створки окна и рыбкой прыгнул вперед.
Перевернувшись в воздухе, мягко приземлился на ноги и глянул с улыбкой вверх. Третий этаж, однако. Ровно через час мне предстояло сдавать работу магистру Та Соар. Но меня это почему-то совсем не напрягало. Я был уверен, что легко справлюсь с работой.
На учебном полигоне уже находилось около десятка студентов, сосредоточенно плетущих вязь заклинаний. Я нашел свободный квадрат и, дождавшись, пока пленка защитного барьера срастется в кокон, начал строить СВОЮ хижину.
Я сразу решил, что это будет не просто хижина, а дом рыбака.
Глина с соломой на стены и слегка увядшие пальмовые листья на крышу. Покосившуюся дверь из выбеленного ветрами и морем дерева я посадил на позеленевшие медные петли. Окно затянул рыбьим пузырем. На потрескавшейся раме несколько десятков зарубок (календарь, однако) тяжелым рыбацким ножом. Стол из рассохшейся и облупившейся корабельной двери. На столе несколько грубых глиняных предметов домашнего обихода и сам нож в старых кожаных ножнах. Белесый налет морской соли и пара паучков в трещинах на стенах.
Самое длинное плетение я посвятил запаху.
Море и резковатый йодный запах водорослей, выброшенных волнами. Тонкий аромат рыбы, что сушится под легким навесом, и старой лодки на берегу. А еще едва заметное дыхание далекого тропического леса.
Короткий писк сообщил мне, что энергетический лимит, отведенный для задания, исчерпан. Я еще раз осмотрел то, что получилось, и остался доволен. В принципе на этом можно и закончить.
Почти бегом я добрался до корпуса, где свил гнездо Та Соар, и одним из ассистентов был препровожден на кафедральный полигон. Оказывается, сегодня магистр изволил принимать экзамен у целой группы.
Основную часть студенческих работ отсеивали ассистенты, даже не раскрывая. Какая-то часть удостоилась мимолетным взглядом самого магистра, и лишь одной из десяти позволяли «раскрыться».
Честно говоря, меня бы вполне устроило простое принятие моей работы. Слишком много в ней было личного. Но магистр сначала долго пялился в кристалл, в который было свернуто плетение, затем, отмахнувшись от шептавшего ему на ухо ассистента, словно от надоедливого насекомого, одним кистевым движением швырнул кристалл на площадку.
Естественно, ничего не произошло, так как плетение было закрыто моим личным паролем.
Магистр слегка шевельнул бровями, видимо, перебирая комбинации, затем вопросительно глянул в мою сторону.
Маленькая искорка, сорвавшись с пальцев, по прихотливой кривой, словно мотылек, понеслась к кристаллу и, коснувшись, тут же впиталась оставив таять в воздухе короткий мелодичный аккорд и запах свежескошенного сена. Я как мог пытался избавиться от паразитных эффектов раскрытия, но пока ничего не получалось.