Академия 2
Шрифт:
— Эй! Фы чего там делаете? Потом бутете миловатса, а сейчас федите себя прилично! — возмутилась Абши.
— Княжна не умеет пить. — хохотнула Араши.
— Все я умею! Я… Ик!.. Я всемогущая! То есть… всеумеющая! — хонкайчик показала бицуху, а потом поочередно моргнула глазами. Сначала левым, потом правым.
— Так, этому столику больше не наливать. — я покосился на Княжну, которая сейчас покачивалась из стороны в сторону.
— А и ненадо мне ничего наливать! Ик!.. Я сама себе на… на-а-а… налью. — с этими словами, хонкай взяла бутылку вискаря
— Э-э! Эй! ЭЙ! Сдурела?! — хотел выдернуть стеклотару из ее рук, но хрен там, не отдает. Обхватила всеми четырьмя и сидит рычит.
— Мое-е-е… хе-хе и ты тоже мо-ой, хе-хе.
Ко мне на плечо улеглась улыбающаяся мордаха.
— Джек, а, Джек.
— Что?
— Я зна-а-аю о чем ты думаеш-ш-шь.
Блин, вот ее сильно развезло.
— О чем?
— Ты думаешь, что тебя все б-бросают. Ик!..
— Никто меня не бросает. С чего ты вообще взяла?
— Ну как… Жены твои где-то… летают. Фу Хуа тоже… где-то летает…. А я вот тут… сижу. И ни-и-и-и-икуда улетать не собираюсь. Хе-хе, я хорошая. Я стараюсь.
Ох, Остапа понесло.
Я легонько потрепал Княжну по голове, отчего она зажмурилась и расплылась в довольной улыбке. Похоже, что сегодня Идель решила полностью отстранится и отдать бразды правления тушкой хонкаю.
В общем, так мы просидели еще около часа, пока обстановка окончательно не разрядилась. Даже пасмурная Араши значительно повеселела… И тоже, сука, обзавелась синдромом улыбки Фу Хуа.
Что за херня происходит?!
— Араши, драть тебя за уши. Что случилось?!
— У меня? — кролик откинулся на подушку. — У меня вообще все шикарно! Я просто недавно поняла в чем смысл жизни!
— И ф чем тфои смысл шизни?
— Мои смысл… — коротышка икнула, помолчали, а затем продолжила. — Мой смысл в том… А-а… А, хе-хе, хитрые какие! Ничего я вам, хе-хе, не скажу. Незя-я-я. Незя никому ничего говорить о смысле жизни! — она подняла указательный палец к потолку. — Первое правило смысла жизни — никому не говорить о смысле жизни!
— Какоф брет! Араши, ты пьяна!
— Я не пьяна! Мне так м… ма… создатель сказал!
— О-о, все! Кто-нибудь отберите у кролика бутылку.
— Не дам! Я тоже рычать умею, ик! Как Княжна, вот! — и зубы показала. Маленькие, хе-хе.
— Что-то нас не туда потянуло. — очнулась Княжна.
— Не снаю… Меня никто никуда не тянет. — Абши приобняла свою сестру и кажется начала засыпать.
— Что-то тухлая вечеринка выходит. Надо ее разбавить. — хонкай поднялась и пошла на выход из комнаты.
— Ты куда?
— Щас вернусь. Никуда не уходите.
Я, если честно, немного забеспокоился по поводу того, чем она решила разбавлять нашу тухлую вечеринку, однако, ничего страшного не случилось.
Через пять минут Княжна вновь появилась в комнате, но уже с гитарой.
— О-о-о! Музыка! — раздалось со всех сторон.
А между тем, хонкай по турецки уселась на подушку, уложила гитару себе на колени и призвав еще пару конечностей, ударила по струнам.
— Эту песню я учила сама, поэтому ты,
— Ты по струнам то в таком состоянии попадешь?
— Я в таком состоянии что угодно могу! Не отвлекай. И так, встречайте, группа “Два в одном”! На гитаре для вас исполняет самый милый, красивый, умненький, скромненький, шустренький, сильненький и вообще самый-самый няшный хонкай — Княжна!
— Ага, само воплощение скромности.
— Ой, помолчи, Джек. Сейчас самое интересное будет. — монстрик снова брякнул по струнам и продолжил. — Вокал — великая, могучая, грозная как грозовая туча, взрывная как вулкан, богиня войны — Иде-е-ель! Аплодисменты, пожалуйста.
Кролик, близняшки и я поддержали занозу, правда, через секунду послышался ее возмущенный голос.
— В смысле ты не будешь петь?! Будешь! Не буду. Будешь! Не буду.
Короче, опущу те десять минут переговоров и шантажа, сразу перейду к тому моменту, где Идель согласилась для нас спеть. Если честно, то много от изрядно окосевшей занозы я не ожидал, однако, она все же смогла всех удивить. Не только выбором песни, но и своим голосом.
Пальцы мягко легли на гриф. Девушка прикрыла глаза и защипнула струны. Комнату заполнил красивый лиричный перелив. Инструмент звучал тихо, но мелодично. Слушать одно удовольствие.
Ни земли, ни воды, ничего…
Замела метлой белый свет пыль…
И страшится теперь одного –
Как не стала бы небылью быль,
Как не стала бы быль…
Сонные близняшки мигом очнулись и с любопытством слушали красиво пение, а между тем, плавный лиричный перебор сменился на что-то воинственное. Голос Идель стал громче. Более требовательным, сильным.
Кто грядет за пургой
Из обители молний,
Тот единственный мог бы проникнуть за край.
Так гряди из-за гор,
Из-за гневного моря,
И у этого мира ее забирай,
И навеки ее забирай.
Рита так и не пришла. Да ее звали. Идель говорила что волнуется. Джек не говорил, но валькирии и не надо было, она все чувствовала. Сколько дней прошло с тех пор как она вернулась в академию? Один? Два? Или больше? Рита перестала ощущать время, словно была отравлена изрядным количеством гнилочая. Хотелось вывалить на кого-нибудь свою боль и свои переживания. Переложить чувство вины, а затем рассмеяться проблемам в лицо. Свести все в шутку. Но это не работало. Ощущение, как будто в ее сердце забили раскаленный гвоздь, не покидало ни на секунду. И как от него избавиться, валькирия не знала.
Коли в жизни далекой другой
Князь серебряный был бы мне мил,
Он ходил бы студеной рекой,
На уздечке бы солнце водил,
На узде золотой…
Кто грядет за пургой
Из обители молний
Тот единственный мог бы проникнуть за край.
Так гряди из-за гор,
Из-за бурного моря,
И у этого мира ее забирай,
И навеки ее…
Забирай! Забирай!
Пропади оно пропадом!
Звенит на ветрах из травы тетива —
Забирай! Забирай!