Академия 2
Шрифт:
Либерия говорила медленно, с паузами и периодически закрывая глаза. Было видно, сколько усилий ей приходится прикладывать даже на такие элементарные вещи.
Выслушав этот короткий рассказ, я без раздумий нажал на кнопку эвакуации. Транспортник, как и в прошлый раз, прибыл довольно быстро.
— А-а, это снова наш курсант Джек! Вижу, вы неплохо устроились, и абсолютно не понимаю, чем вызвана причина сигнала бедствия. И да, хочу сразу напомнить, что это все же сигнал бедствия, а не “Эй, тётя Маришка, у меня тут опять случилась какая-то херня”, —
Проводив нашего учителя в палатку, передал ей ошейник на руки и объяснил ситуацию. Отметил, что удивления мои слова никакого не вызвали. Возмутился:
— То есть это нормально?!
— Ну-у… Джек, — женщина поморщилась. — Не моя идея с этими ошейниками возиться, сам понимаешь. Мне это тоже все не нравится…
— Тогда в чем проблема?! Снимите эти сраные ошейники или отключите на время испытания.
Маришка вздохнула и вышла из палатки, мы пошли следом.
— Понимаешь… верха сказали, это тренирует послушание. Им выгодно, видите ли, чтобы валькирии продолжали их слушаться при любом раскладе и в любой ситуации.
— Но она ведь могла погибнуть! — вмешалась Идель, взмахнув всеми четырьмя руками.
— Не могла… Мы следили за ней со вчерашнего вечера, и я лично предлагала прекратить это издевательство. Думаешь, мне приятно было смотреть за этим?! Да она даже в туалет нормально сходить не могла! Это… это…
— Пиздец это, Маришка. Вот честно.
— Согласна, — все замолчали, каждый думал о своем и одновременно об одном и том же. — Ладно, грузите ее во флаер, у меня еще две точки горят.
Я кивнул, но стоило мне отвернуться, как меня снова окликнули.
— Джек, там это… — Маришка морщилась, мялась и сжимала кулаки. Видно, что хочет что-то сказать. Но в итоге просто махнула рукой.
С Либерией тоже накладка вышла. Стоило мне подойти, как девушка вцепилась в мою руку и покачала головой.
— Нет!
— Что “нет”? Лица на тебе нет, прекрати изображать героя.
— Я не изобира… — моя собеседница закрыла глаза и сглотнула, а затем продолжила, прикладывая огромные силы для каждого слова: — Я не изображаю. Я хочу поквитаться. Компании моего отца больше не существует. Так дай мне возможность отомстить. Здесь никто ничего не увидит и не узнает, — ее пальцы сжались на моем запястье. — Я многого не прошу.
— В таком состоянии ты недалеко уйдешь, уже не говорю о какой-либо мести.
— Один день — и вы обо мне забудете.
Я очень сильно задумался над тем, стоит ли ее оставлять или…. а что или-то? Если она скажет “нет”, значит, Маришка ее не заберет. В конце концов, сигнал пришел с моего браслета. Да и вообще… это их личное дело.
— Оставайся сколько нужно.
С этими словами я покинул палатку и вернулся к Маришке.
— Ну, где она?
— Не хочет улетать.
Женщина тихо выругалась.
— Совсем головой тронулась… Хорошо! Если передумает, то я рядом.
— Постой, а где Фу Хуа?
— А-а… а она… — я сейчас ясно видел,
— В смысле?
— Не знаю! Ваш командир “Шинкая” вызвал, подробности не уточнял. Уж извини.
На этой ноте мы и расстались. Флаер быстро скрылся в темноте ночного неба, а я вернулся в палатку к девчонкам. Правда, уснуть получилось не сразу. Еще около часа шли дискуссии на тему ошейников и происходящего на испытании и за его пределами. Каждый успел высказаться, порой одни и те же аргументы с матами пролетали по несколько кругов и повторялись, но могу точно сказать, что никому из нас происходящее не нравилось.
Как бы там ни было, в тот вечер никто и подумать не мог, насколько сильно это коснется нас самих.
***
День третий
Идель шустро работала челюстями, периодически закрывая глаза и мыча от удовольствия. Кролик от занозы не отставал. Я только и успевал замечать, как они вытаскивают одну рыбу за другой из коптильни.
— М-м-м! Это… — Идель вперила в меня взгляд. Вижу, что хочет что-то сказать, но рот занят.
— Иди нахер?
— Кхм! Нет! Это… вкусно! Джек, очень вкусно! Спасибо!
— Хех, неожиданно, — ткнул палкой в костер. — Пожалуйста, что ли…
Так началось утро третьего дня. Все шло спокойно и размеренно. Мы с Идель готовились отправиться на поиски дополнительных ништяков. Араши никуда не готовилась. Она должна была присматривать за Либерией и поддерживать порядок в лагере. Следить, чтобы его тоже не растащили еноты.
В общем, часам к десяти я уже успешно перебрался на другую сторону реки и отправился на знак вопроса. Мне почему-то не давало покоя лицо Маришки. Было ощущение, что она хотела сказать что-то важное, но отчего-то не смогла или передумала.
До ближайшего ящика требовалось пройти около пятнадцати километров, до остальных — намного больше. Поэтому я решил, что это станет последней моей вылазкой. Остальное время буду заниматься рыбалкой и чилить в палатке. Не каждый день это удается сделать, в академии продыху не дают, а тут, можно сказать, курорт.
Ящик, кстати, обнаружился довольно быстро застрявшим на макушке одного из деревьев. И я даже не переживал ни о чем. Вообще не задумывался, что в нем может быть что-то плохое. Сейчас любая мелочь могла пригодиться.
Собственно, с улыбкой ребенка, которому подарили киндер-сюрприз, я щелкнул замками и открыл крышку.
Просто молчание.
Передо мной находились пять предметов, которые тащили за собой целую историю, но мало того, они беззвучно рассказали, что происходит в лесу сейчас и что может произойти потом.
Настроение резко упало. Я почти сразу понял, что же тогда хотела сказать Маришка и чем сейчас, возможно, занимаются остальные участницы этого дурдома.
На бархатной ткани, поблескивая серебром, лежала пятерка ошейников. И все бы хорошо, если подобный ящик является единственным в своем роде, но что-то мне подсказывало, что это нихрена не так.