Академия Алых песков. Проклятье ректора
Шрифт:
– Ректор, как хорошо, что я вас встретила!
И как ужасно, что я встретил вас. Разумеется, вслух я этого не сказал.
– Что-то произошло, магистр?
– Новая студентка! Бродила по коридорам в запрещенное время. Я приказала ей следовать за мной в кабинет, чтобы получить наказание, а она, – женщина выдержала драматическую паузу. – Сбежала!
– Как её имя? Я разберусь.
– Имени не знаю, но девушка приметная. Волосы насыщенного рыжего цвета.
Интересно, если я сейчас взвою, она сразу вызовет психо-целителей или позволит мне пару раз приложиться головой об стену? Эвика де Азнавер. Мы
– Я знаю эту студентку, магистр. Уверяю вас, она получит взыскание за свой поступок! Вы свободны, магистр фон Трон.
– Благодарю, ректор.
Через несколько минут я рывком открыл дверь в покои его высочества и на секунду лишился дара речи.
Я смотрел на замершую у стены парочку с удивлением и никак не мог понять, что с этими двумя не так. То мальчишка смотрит на мою племянницу таким взглядом, что готов прямо сейчас затащить её в постель, то прижимает к стене свою полуголую невесту, когда, опять же, моя племянница находится в его комнате.
Полуголая невеста. Интересно, как ей удалось за несколько минут оказаться в своих покоях и лишиться, кхм, одежды? Но вопрос вылетел из головы, когда взгляд против воли скользнул по едва прикрытому полотенцем телу. Стоит признать, что оно у леди Азнавер восхитительно. Каждый изгиб на своем месте, настоящее произведение искусства. Везучий Дитрих Орманский, что б его! Другой на моем месте пустил бы слюну, но я так много видел в своей жизни восхитительных тел (взять ту же Шанталь), что мне давно этого мало.
Однако именно на леди Азнавер хочется смотреть бесконечно, как на танцующий в камине огонь. Она – сама страсть, пламя в самом прекрасном его проявлении – теплом и согревающем.
Одернул себя. Не стоит ректору академии пожирать глазами студентку. Мне просто нужна разрядка, придется на днях пригласить Шанталь на ужин с завтраком.
Эти студенты меня с ума своими выходками сведут. Но хорошо, что я заметил это безобразие раньше. Идиот, поверил монарху, что его сын не будет развратничать и приставать к девушке. К такой девушке, признаюсь честно, сложно не пристать. Будь я студентом…
Снова одернул себя. Я не студент! Я ректор и злой дядя, который получил сигнал от артефакта, что племянница не там, где ей положено находиться.
Во всем виновата Тассилия. Так и знал, что пойдет она не в свои комнаты! И почему я должен беречь честь этого сорванца, когда она эту самую честь беречь не хочет? Если бы не ответственность перед сестрой, давно бы забил на Тасс. Пусть развлекается, как хочет и где хочет. Но хрулева ответственность…
Я ожидал увидеть Тасс в объятиях принца, пока бедная влюбленная невеста убивается слезами в своей комнате. Но что я вижу? Убивается в комнате (пусть и не слезами) моя ненаглядная племянница, а вот принц довольно хорошо проводит время с собственной невестой!
Так что здесь творится? Будущие правители королевства решили повеселиться втроем? Еще чего! Не в моей академии, не с моей племянницей и вообще:
– Я немедленно прикажу расселить вас в разные комнаты, – пожалуй, это было искреннее желание.
– Нет! – вместе воскликнула парочка. И дальше продолжила леди Азнавер: –
Еще и закусила свою пухлую губу так невинно и одновременно порочно. Такое чувство, что искуситель в этой паре не принц.
Но как бы то ни было, ей действительно нравится терпеть похождения собственного жениха? Нравится, что за стенкой принц развлекается с другой девушкой?
Да что же с ними не так? Эта парочка точно не так проста! И я докопаюсь до истины.
С другой стороны, это их личное дело, а у меня своих по горло.
Глава 4
Эвика де Азнавер
Я проворочалась всю ночь и приняла душ три раза – не помогло. Ума не приложу, как смыть с кожи пристальный взгляд ректора и жгучее ощущение стыда. Это рядом с Дитрихом я могла разгуливать в одном полотенце, но перед чужим мужчиной мне этого делать не доводилось. И вот теперь каждой клеточке моего тела было стыдно. Воспоминания смущали разум и только злость на жениха, который вчера, кажется, тоже слетел с катушек, помогала сохранить самообладание, встать вовремя и привести себя в порядок.
Форма села почти идеально. Я покрутилась перед зеркалом. Никогда не носила ничего столь простого. Жизнь во дворце обязывала использовать дорогие ткани, драгоценные камни и модные корсеты. Форменное платье украшений не имело и казалось столь легким, что хотелось прыгать и танцевать. Вот только лиф так обтянул мою грудь, что на секунду почувствовала неловкость. С другой стороны, это же стандартная форма? Все так ходят! Мне стесняться нечего, всё что природа дала – всё моё. Поддерживая стиль приличной ученицы, сама себе заплела объемную косу и по дворцовой привычке украсила несколькими шпильками с мелкими цветами, лепестки которых мастер инкрустировал переливающимися на свету изумрудами. Смотрится скромно и красиво.
– Эй, ревнивая невеста, ты идешь? – раздался из-за двери голос Дитриха, когда я аккуратно наносила на лицо снадобье, скрывающее синяки под глазами. – Какого хруля я опять тебя жду? Мы опоздаем на завтрак!
– А чего ты так спешишь? К той брюнеточке? Или ты себе на завтрак кого-то другого присмотрел? – Аккуратно покрыла кожу под правым глазом тонким слоем прозрачной субстанции с запахом мяты и улыбнулась. Отлично. Как новенькая. – Ты с детства не завтракаешь, Дитрих.
Скрипнула дверь. Мой горе-жених замер, небрежно облокотившись плечом о косяк, и картинно поправил светлый завиток у лба. Я увидела это в зеркале. Да, вот уж и правда подлецу все к лицу! Дитрих в форме академии смотрелся не хуже, чем в расшитом золотом праздничном камзоле. Высокий, прекрасно сложен, принц обладал мягкостью черт матери в удивительном сочетании с резкостью черт отца. Внешность Дитриха всегда странно балансировала на грани смазливости и мужественности. Если во дворце он хотя бы пытался казаться серьезнее, то сейчас расслабился: верхние пуговицы форменной рубашки расстегнуты, на голове настоящий беспорядок, а на губах хитрая усмешка ловеласа, которую он совершенно точно позаимствовал у своего дяди Фридриха.