Академия героев
Шрифт:
– Аким, пожалуйста, давай поговорим, – тихо попросила я, крепче сжимая рукав его голубой формы.
– Все занятия по расписанию. Распорядок дня не менялся, – ответил он и попытался уйти.
«Да выслушай ты меня! Что произошло? Почему ты себя так ведешь?» – я непроизвольно сказала ему это мысленно и, когда поняла, что сделала, взглянула в испуганные глаза Лазурита.
– Немедленно выметайся из моей головы! – рявкнул он и вырвал руку.
– Я не умею читать мысли, если ты опасаешься именно этого, – поспешно пробормотала я, понимая, что он сейчас уйдет.
Парень крепко взял меня за запястье и повел куда-то прочь по коридору.
– Здесь не то место, чтобы во всеуслышание распинаться, – только и сказал он мне на ухо.
Теплые пальцы больно сжимали мне руку, наши шаги отдавались эхом от стен. Я послушно топала следом, уперев взгляд в светловолосый затылок Лазурита. Его золотистые волосы сильно отрасли с момента нашей первой встречи. Теперь они слегка закрывали шею. У меня возник вопрос, можно ли его волосы убрать в хвост, или они еще слишком коротки для этого. Глупый, наивный, детский вопрос.
Аким остановился около умывальников и, включив воду в одном, взглянул на меня. Я не решалась снова заговорить и просто теребила рукав своего костюма.
– И? – протянул он, приподняв бровь.
– Я не хочу опять задавать этот вопрос, – тихо сказала я, понимая, что теряю свой последний шанс. – Мне надоело тебя об этом спрашивать.
– А мне надоело предупреждать тебя, что афишировать отношения здесь нельзя, – зло бросил он.
Я смутилась еще больше. Так он… Он все это время переживал за меня! А я? А я просто идиотка!
– Прости. Я… – я не знала, что ему сказать и, неожиданно даже для себя, обняла Лазурита.
Аким несколько секунд стоял в нерешимости, а потом обнял меня в ответ. Он прижал меня к себе и стал гладить по голове.
– Я уже не знаю, что делать. Кажется, что каждый мой шаг может быть последним. Мне страшно. Я запуталась, что можно, а что нет. Прости. Ты печешься обо мне, а я поступаю, как эгоистка. Тебя ведь могли наказать. Я просто уверенна, что в Академии запрещено спать в одной кровати. Из-за меня столько бед. Из-за никчемной дурехи, которая еще почему-то жива. Я постоянно подставляю тебя и Яна. Я… я… – бормотала я, уткнувшись лицом в плечо Лазурита и вдыхая его запах, тот который мне так понравился тогда, который напомнил о доме и защищенности.
– Все нормально, я верю тебе. Успокойся, – Аким еще сильнее прижал меня к себе и коснулся губами моей макушки. Его теплое дыхание успокаивающе шевелило волосы у меня на голове. – Это я виноват, что решил игнорировать тебя. Не плачь, ведь пока ничего страшного не произошло.
Я уже не плакала, просто содрогалась от беззвучных всхлипов.
– Пока ничего. Только пока, – хриплым голосом сказала я.
– Все нормально. Не бойся. Ты выберешься отсюда. Ты сильная. Сильнее меня, – он опять погладил меня по голове, оставляя руку на затылке. Я замерла.
Было приятно вот так стоять и быть нужной кому-то. Знать, что в тебя кто-то верит.
Милый, добрый Аким. Если с ним что-то случиться, я себе не прощу. Я сжала парня в объятиях еще сильнее. Мне хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно, но это было невозможно. Аким отодвинул меня от себя. Мои руки безвольно отцепились от Лазурита. Его тепло больше не окутывало меня, и по коже пробежал противный холодок, заставивший поежиться.
– Пора на тренировку. Мы можем, если захочешь, потом еще поговорить, – он аккуратно вытер с моих щек слезы. – Не реви. Не престало такой сильной девушке, как ты, плакать.
Он специально старался меня смутить все больше и больше? Я покраснела от такого лестного, но совершенно не правдивого комплимента. Хотя, поддержка засчитана.
– Я не сильная, ты ошибаешься, – я покачала головой.
– Не будь ты сильной, тебя бы здесь уже не было, – грустно улыбнулся Аким и подтолкнул меня в направлении спортивных залов.
Несколько дней назад, когда наши силы стали возрастать, нам запретили сражаться друг с другом, боясь, что последствием этого могут быть тяжелые увечья. Теперь все приемы мы должны были отрабатывать на Аспидах. За них почему-то никто не беспокоился, словно они были не живыми людьми, а роботами.
Сегодня моя задача заключалась в том, чтобы Аспид, предоставленный мне для тренировок, беспрекословно выполнял мои команды. Получалось у меня это все криво и косо. Когда я приказала ему сесть, у Аспида подогнулась только одна нога. Он криво усмехнулся.
– По-твоему это прием? – Аспид номер триста четыре был молод, лет двадцати пяти. Черные, как и у всех Аспидов здесь, волосы, карие глаза. Орлиный нос и пухлые влажные губы. Внешность мужчины была противная. Он мне не понравился сразу, как только его выдали.
Его издевательский тон стал выводить меня из себя. Ненавижу, когда надо мной насмехаются. Триста четвертый наверняка думал, что я самая слабая из всех академийцев. Конечно, многие в этом зале запросто могли что-нибудь воспламенить или обратить в камень. А я? А я пока что не могла даже совладать с противным Аспидом, смотрящим на меня, как на пустое место.
Ну, уж нет. Я не собиралась прощать ему это.
«Ты пес! Обычный, глупый пес. Лаешь, бегаешь на четырех лапах и машешь хвостом. Ты очень рад, что с тобой решили поиграть, поэтому ты облизываешь своим шершавым языком каждого встречного» – четкие команды, стрелой врезались в мозг Аспида.
– Гав! – черноволосый парень опустился на четвереньки и радостно залаял, виляя попой, словно у него был хвост. – Гав!
– Хороший мальчик, а теперь сидеть! – приказала я. Аспид повиновался. Я подняла руку, с выдуманной палкой. Аспид радостно залаял. Никому не видимая, кроме моего Аспида, палка полетела в другой конец зала. – Апорт!
Не поднимаясь с четверенек, мой Аспид помчался за выдуманной палкой, сбивая на своем пути любого, кто не успевал отойти в сторону. Ребята удивленно вскрикивали, застигнутые врасплох, а потом, вникнув в происходящее, начинали заливаться смехом, указывая пальцами на триста четвертого.