Академия Грейс
Шрифт:
Дальнейшее воспринималось яркими, не связанными между собой вспышками.
Смутно знакомый голос, выплетающий заклинание, щедро приправленное бранью; вой заблудившейся в печной трубе вьюги и негромкий хлопок; что-то мокрое, тыкающееся в лицо и жалобно мурчащее; причитания и попытки привести меня в чувство; короткие злые фразы, призывающие закончить реветь и ни в коем случае не применять целительские чары… А я и слова сказать не могла во время этих кратких вспышек, лишь цеплялась слабыми пальцами за медальон, боясь выпустить его. Казалось, что тогда я и вовсе не выберусь, просто не хватит сил. Не выберусь или же…
Что произойдет в ином случае, я не знала, но чувствовала,
Как холод улицы сменился теплом жилой комнаты, даже не заметила. Очередной проблеск сознания случился, когда я уже лежала на чем-то мягком. А еще рядом был кто-то, к кому захотелось крепко-крепко прижаться и не отпускать. Никогда. Только сейчас я поняла, как сильно замерзла, как там бесконечно темно и одиноко… и как я хочу вернуться. Пальцы бессильно скользнули по медальону и разжались, но испугаться я не успела — мою ледяную ладонь крепко сжала ладонь горячая, словно пламя. И от этого пламени, медленно поползшего вверх по руке, тьма пятилась, ворчала недовольно, выпускала из когтей светлые ниточки силы, которую я вновь ощущала частью себя, пусть и слабо, странно, но все же. Когда чужое, но вместе с тем такое родное пламя добралось до сердца, стало гораздо лучше. Холод отступил окончательно, тьма растаяла, и я смогла вдохнуть полной грудью и открыть тяжелые, но уже послушные моей воле веки… чтобы тут же утонуть в теплых карих глазах, оказавшихся совсем близко от моих.
ГЛАВА 21
В уже знакомой комнате царил приятный полумрак и по-домашнему уютно потрескивало каминное пламя. Совсем не та обстановка для выяснения отношений, но деваться, похоже, было некуда.
— Я все объясню, — едва слышно прошептала я и на всякий случай зажмурилась, хотя ни злости, ни даже упрека в обращенном на меня взгляде не читалось.
— Не волнуйся, мне уже все объяснили, — устало усмехнулся Даниэль, отпуская мою ладонь.
Я недовольно закусила губу, борясь с желанием потянуться следом и снова вцепиться в его руку — согреться-то согрелась, но отчего-то так было спокойнее. И вздрогнула, почувствовав, что в щеку ткнулось что-то холодное и мокрое. Распахнула глаза и, улыбнувшись, зарыла освобожденные пальцы в густую черную шерсть.
— Лира, фу, — укоризненно покачал головой Дан, но кошка не обратила на столь невежливое замечание никакого внимания. Напротив, гордо фыркнула и запрыгнула на кровать, заставив ее хозяина отшатнуться, привалилась ко мне горячим боком и мерно замурлыкала.
Радость моя! Мне кажется или с нашей последней встречи она немного подросла?..
— А где Алек? — спросила я, едва не вторя мурчанию Лиры — так хорошо сейчас было.
— Я его придушил и закопал, — невозмутимо отозвался Дан.
И вот понятно же, что пошутил, но мелькнуло в его глазах что-то, заставившее насторожиться.
— А если серьезно? — уточнила, почесывая разомлевшую кошку за ухом. — Он не виноват, это я…
— А если серьезно, — перебил Дан, — в этом только моя вина. Я разрешил повести вас в город, забыв, что у Алека непростые отношения с ответственностью, а у тебя — талант попадать в неприятные ситуации.
— Я не хотела, — надулась я, хотя только что пыталась доказать, что во всем виновата сама.
— Даже представить боюсь, во что бы все вылилось, захоти ты такого осознанно, — хмыкнул Дан и, не дав в очередной раз возмутиться, уже совсем другим тоном спросил: — Как ты? Что-нибудь болит? Никаких странных ощущений нет?
Я честно прислушалась к себе, даже глаза прикрыла, чтоб наверняка. И отрицательно покачала головой:
— Мне хорошо. Даже очень. Только спать хочется, но все равно — хорошо… Дан, а почему я у тебя? Я же…
Я вспомнила рвущую на кусочки боль и, замолчав, поежилась. Почему Алек отнес меня к Дану, а не в лечебницу, к целителям, которые наверняка сумели бы помочь? Хотя ведь и Дан помог — причем уже во второй раз. Что еще более странно, непонятно и вообще…
— Так было нужно, — туманно ответил Даниэль.
И я бы обязательно разозлилась, но… мне и в самом деле было слишком хорошо. Бодрой я себя не чувствовала, нет, но и больной — тоже. Растекающееся по венам тепло погружало в ленивую негу, и на возмущение сил уже не оставалось. Как и желания. Потом как-нибудь. Добавлю в список вопросов еще один — и не сегодня, так завтра все-таки добьюсь ответа. Не от Даниэля, так от папы. Просто… очень кстати вспомнилось, что за всю свою жизнь я ни разу серьезно не болела и в лечебнице не была, а если и случались незначительные проблемы, то целительскую магию ко мне не применяли — только травки и прочие снадобья, изготовленные без помощи чар. И раньше это совершенно не занимало и подозрений не вызывало, но теперь… Что-то было не так. Настолько не так, что даже сейчас не давало полностью расслабиться и уснуть, обнимая уютно мурчащую, теплую и пушистую Лиру. Да и кроме этого имелось еще столько вопросов! Кому я понадобилась и что стало с моим несостоявшимся похитителем, например… Или как меня нашли, если прервавшийся портал практически невозможно отследить? А еще…
— Спи, — легко провел ладонью по моим волосам Дан, пресекая нескончаемый поток размышлений и попытки сопротивляться невесомой дреме. — Главное, что все закончилось, и закончилось благополучно. Подробности — потом.
«Потом», — искушающе мурлыкнула Лира. «Потом», — мысленно согласилась я, закрывая-таки глаза и позволяя себе отрешиться от непонятных — пока что! — проблем.
Засыпала я в обнимку с Лирой — и проснулась с ней же. Кошка едва слышно мурлыкала, согревая и отгоняя страхи, и ночью, несмотря на пережитое, снилось что-то очень хорошее, оставившее после пробуждения чувство легкости в душе и мечтательную улыбку на губах.
Солнышко светило так ярко, что далее задернутые шторы не оставляли сомнений: день выдался погожий. Я со вкусом потянулась, не торопясь вставать. Опять Дан пожертвовал своей комнатой… Разумнее было бы выделить гостевую и не страдать понапрасну, он же вторую ночь по моей вине нормально отдохнуть не может. Но… мне здесь нравилось. Как и его забота. На столике возле кровати обнаружился стакан с водой и записка. Воду я выпила, записку прочитала и с чистой совестью вернулась в постель. Мне, оказывается, день отдыха положен, так что неприятностей из-за пропущенных занятий не будет, из-за любопытных соседок — тоже. Дан заверил, что в лечебницу девчонок все равно не пустят, потому проверить, была ли я там, они не смогут. А значит, и допроса с пристрастием не учинят. Успокоив себя подобными размышлениями, я прикрыла глаза и, прижавшись к Лире, вновь уснула. Так быстро и легко, словно до того и не спала вовсе. Только и успела подумать, а вода ли была в стакане…
Следующее пробуждение тоже вышло приятным. Несмотря на то что Лиры на месте не оказалось. Спать больше не хотелось, валяться без дела — тоже, и я все-таки встала. На сей раз меня, слава богине, не переодевали, только обработали одежду бытовыми чарами, так что была она чистой, но очень мятой. Зато на спинке стула висело синее платье, простое и милое. Рядом стояли домашние туфельки. Все это было новое и не мое… но моего размера. Посомневавшись, я все-таки решила переодеться и, приведя себя в порядок, вышла из комнаты.