Академия контролируемой магии
Шрифт:
— Я почти закончила, но схему тебе не отдам, не сегодня.
— Почему?
— Потому что ты найдёшь схождение и снова решишь поэкспериментировать, — отозвалась, собирая листы. — Я не настолько уверена в своих силах, чтобы это позволить.
Долгий пристальный взгляд я заметила только тогда, когда подхватила со стула сумку.
— Идём в «Золотую аерию».
— Нет. — Вот так просто отправиться в ресторацию, где собирался весь цвет Унаша? — Ты с ума сошёл?
— Брось, Лея, тебя никто не увидит.
— Достаточно того, что
— Лучшее время никогда не настанет. У тебя день рождения, Лея, и как бы хорошо ни готовил Николас, с «Золотой аерией» ему не сравниться.
— Спорный вопрос, — покачала я головой.
— Хорошо, скажу по-другому, — ни разу не смутился Ориан, подводя меня к двери. — Я, как и любой другой нормальный влюблённый мужчина, хочу пригласить объект своих чувств на свидание. Достаточно веский аргумент?
— Да, но… — Мне в который раз отказало красноречие. Хотелось верить, что хотя бы щёки не сравнялись цветом с рубинами в кольце. — Мы не…
— И об этом мы тоже поговорим позже, — пообещал Ориан и открыл передо мной дверь.
На первую в расписании этику я вбежала последней.
И, занимая место, старалась не думать, как началось моё утро и насколько ранним оно было. Потому что вечер в отдельном кабинете «Золотой аерии» оказался по-настоящему волшебным: тёплым, уютным и настолько близким, что замирала душа. Поэтому я не стала сопротивляться, когда Ориан сказал, что мы заглянем в его городской дом. Буквально на минуту, которая растянулась на всю ночь.
И я бы даже не расстроилась, если бы провела её с ним, вот только, решив подождать в гостиной, уснула. И меньше всего ожидала проснуться в чужой постели в одиночестве.
— Лиерра Грасс, назовите-ка нам предмет и специфику этики делового общения. — Оборвала мои мысли профессор Ипраберг. — В конце концов, это пригодится вам гораздо больше, чем умение швыряться молниями и огненными шарами.
С момента выхода той статьи о помолвке Ориана, она резко невзлюбила всех боевиков и не скрывала ехидства, говоря о них.
— Предметом этики является моральное сознание, — начала я со вздохом, — регулирующее отношения…
* * *
Ради разнообразия они с Лорианом должны были встретиться не в академии, а в ресторации, где вчера он ужинал с Леей.
— Опаздываешь, — без недовольства отметил император, восседая на стуле в зелёном, расшитом золотом, камзоле.
— Добрый день, ваше императорское величество, — с ощутимым привкусом издёвки поклонился Ориан. — Нижайше прошу простить мне опоздание…
— Эвилонберг невиновен, — сообщил Лориан, разом отсекая всё веселье. — Его допросили, но безуспешно.
— Он врёт, Лем, и ты это знаешь, — покачал головой Ориан.
— Я допрашивал его лично, — мрачно
— Ты отпустил его.
— У меня не было выбора, — бесстрастно пожал плечами император.
— Ты ведь понимаешь, что теперь он добьёт Аурелию из принципа? — глухо отозвался Ориан. — Или на это ты и рассчитывал?
— Какое мне дело до одной из сотен твоих студенток?
— На ней кольцо моей матери, Лем. — Ориан опёрся ладонями о столешницу, не скрывая прямого взгляда.
— Спятил? — Казалось, на лице императора, наконец, появились настоящие эмоции.
— … и я не дам причинить Лее вред. Даже тебе.
Между двумя магами повисла угрожающая тишина, и сдаваться не собирался ни один из них.
— Лее, значит, — первым с усмешкой протянул Лем. — Хорошо, это твой выбор и твоя ответственность. Влюбись я в студентку и предпочёл бы «Забвение», но это теперь твои трудности. Только учти, стоит тебе жениться, и с неё я возьму ту же клятву, что и с тебя.
— Это всё, что ты хотел? — холодно отозвался Ориан.
— Эвилонберг опасен, — Лориан поднялся, — и злопамятен. Будь осторожнее.
— Я всегда осторожен.
Бросив на Ориана последний недовольный взгляд, император ушёл своим нелюбимым способом — через дверь.
* * *
Кольцо вызывающе сверкало на пальце даже тогда, когда на него не падал ни один луч света. Оказалось, что его не видел никто, но так даже хуже. Оно отвлекало в аудиториях, отвлекало в столовой, отвлекало даже тогда, когда я учила право. Пыталась учить, но…
«Поэтому мы вернёмся к этому позже, и к разговору, и к твоим страхам».
Отбросив карандаш, я со стоном схватилась за голову. Как следовать намеченному пути, если от волнения кружится голова? Тайны, заговоры, Эвилонберг и оскант. Всё катится шаргху под хвост!
С этим увлечением я собиралась бороться? Эту влюблённость перебороть и забыть? Разве что с помощью того самого «Забвения». Или лишения головы. Никакими другими способами вырвать это чувство из сердца и разума не удастся. Понимание пугало, потому что если уйти я ещё смогу, то забыть…
Резко поднявшись, я сделала нервный круг по комнате. Что думает Ориан о том, что происходило между нами? Откровенный вопрос, ответами которому служили и его подарок, и обещание поговорить. Волнующие и заставляющие сердце ускориться. Вот только между нами всё ещё стояло слишком многое.
И при мыслях об этом тревожно сжимался желудок… но и шаргх с ним! Оскант и право — вот то, на чём я сосредоточусь, а остальное подождёт. До конца недели уж точно.
— Грасс. — Я не сразу осознала, что оклик относился именно ко мне. — Это тебе.
Неудивительно, что я не заметила прислонившегося к подоконнику старшего Делаберга, странно другое — что не столкнулась ни с одной курсирующей по коридору девичьей парочкой. Глупо хихикающей и стреляющей глазами в сиятельного близнеца.
— Что это? — Я не спешила брать в руки протянутый конверт.