Академия любви и ненависти
Шрифт:
Нет, я всё понимаю: нервы, бешеные эмоции, но не додуматься до самого логичного действия... Хорошо, я пошла с ними. Хотя, будь поставлена на карту моя планета, не знаю, как бы я волновалась и соображала, может, при первой же неудаче умерла на месте от разрыва сердца.
Бррр, даже думать не хочу.
В мужчине вновь вспыхнула надежда. Он повернул одно из колец, нажал на крупный сапфир-накопитель, тот отодвинулся в сторону, открыв малюсенький динамик, и прямо в него, как журналистка фифа Лин Акройд в магофот, мужчина произнёс внятно и чётко: «Ваша светлость. Срочно! Нужно ваше присутствие! Принимайте
Так вот ты какая межмировая связь!
Ну прохиндеи! Запретили они магические механизмы в Арраторе! Ну-ну!
Да чтобы я когда-нибудь ещё поверила нашим хитрецам! Да ни за что!
В напряжённом ожидании мы провели немало времени. Или так показалось, не знаю. Я молча следила за тут и там появляющимися зигзагами на песке — духи уже прибыли и сейчас сновали между нами, но не вмешивались. Наверняка тоже нервничали. И я нервничала. И размышляла о многом.
Например о том, что у варваров наверняка есть немало ледяных гор. Возможно, даже с остатками древней магии аэнири, она ведь им не подошла. Если вернуть накопленную ими силу, искра разгорится ярче и быстрее восстановит мир. Да и воды сразу появится немало.
В шаге от меня вдруг взорвалась яркая искра, из которой появился его светлость де Луар. Ему хватило пары мгновений, чтобы оценить происходящее и взять меня за руку.
— Болит? — спросил он, разглядывая пылающую отметину на теле.
— Терплю, — ответила, ещё сильнее распрямив плечи.
— Гордая девочка, — похвалил де Луар и намгновение коснулся центра ромба, моментально прекратив все мои мучения.
Я едва на песок не стекла довольной лужицей. Как бы ни хорохорилась, боль была невыносимой. Но я применяла все изученные техники и пыталась отстраниться от неё, отрезать часть ощущений, блокировать их. Получалось из рук вон плохо, но испарину на теле вполне можно было списать на гадкий климат Аэнора, так что вида я, можно сказать, не подавала.
— Спасибо, - поблагодарила так искренне, как никогда в жизни.
— Чего не было в письме, что мне следует знать? — строго спросил де Луар, как только я пришла в себя.
— Моих ощущений. Я не смогла разгадать, кто из противников работает в Каисторне. Все кажутся мне достойными. И даже ректор.
— Ещё! — Де Луар впился в меня тяжёлым взглядом — что клещами вцепился.
— Артефакт-распорядитель — это магический механизм. Это он рассказал мне про аятос и попросил его принести. Удивительной доброты механизм. Заступился за ректора.
— Не бывает добрых механизмов, Кори, — просветил меня де Луар. — Ещё бы он за него не заступился. Оба преступники.
Его светлость отпустил мою руку и стремительно переместился к некромантам. Те в двух словах описали проблему и попросили срочно вызвать всех доступных магов.
— Какие шансы, что им удастся спасти сферы? — уточнил де Луар.
— Высокие. Нам нужно сделать ещё более глубокий разлом, чтобы там, в глубине, где попрохладнее и влажнее, посадить искру. Я лично спущусь с ней вниз и, если нужно, полью её своей кровью. Надеюсь, воды хватит для зарождения жизни на Аэноре, — произнёс профессор Залиус.
— Я с тобой! — пылко воскликнула Риста. — Нашей крови должно хватить. Иначе...
— Никаких иначе, — строго заявил её брат.
— Сомневаюсь, что это поможет, но
— признал Оганер де Луар задумчиво.
— Вы хотели заключить договор с варварами и выменять у них лёд с заключённой в нём силой аэнири? — озвучила я свои подозрения.
— Да. Но я рассчитывал начать операцию лет через двадцать-тридцать. Цветки аятоса вечны, лёд на севере тоже. Торопиться было некуда. Да и не решаются дела целого мира в один прыжок. Порядочные маги готовятся к операции столетиями. Но не нам спорить с богиней, - неожиданно откровенно произнёс глава тайной канцелярии. Я-то была уверена, он так вообще не умеет.
Занимательно, что о Мори он говорит сурово, но чувствуются бушующие в его груди чувства. Угораздило же его влюбиться в богиню смерти. О таком даже анекдот не сложишь — нельзя. Да и не смешно это.
Между тем де Луар отошёл в сторону и приступил к вызову агентов, которые появлялись из таких же телепортов, что и мой брат.
Присутствующим, разумеется, никто не отвечал на вопросы, что за восхитительный способ перемещения между мирами использовали вновь пришедшие, я же тихо зверела, понимая, что мой братец, возможно, эти телепорты и создаёт, а мне, любимой сестре, единственной за несколько столетий девочке Фиорди, ни одного... десятка не дал! Даже на случай экстренной ситуации! Штук двадцать-тридцать-сто как раз бы хватило. на первое время.
Я с ним ещё поговорю! Так поговорю, что мало не покажется!
Одна мысль зацепилась за другую и я вновь вспомнила заявление Анса, что всё в мире взаимосвязано и мы имеем одну-единственную картину, тогда как нам кажется, что находимся на выставке в галерее. Проклятье, мир аэнири, Рубиновый мир, Дэйнор с его механизмами, любовные отношения богини смерти и Оганера де Луара, наше с Робертом проклятье — всё связано.
Но как? Как?
Серена сказала, что для решения загадки проклятья ей не хватает одного элемента.
Загадку Рубинового мира и мира аэнири мы разгадали. Откуда взялась сила у варваров — тоже. Но в единую красивую картину информация по-прежнему не укладывалась. Даже если взять за идею фразу главы тайной канцелярии, что не бывает добрых механизмов.
А ведь моя интуиция не просто так запретила отдавать цветок аятоса артефакту-распределителю.
И богиня Мори наверняка не зря приказала решать вопрос с миром аэнири незамедлительно, не медля.
– Немного ещё подождём, не все могут переместиться сюда без промедления, - сообщил де Луар профессору Залиусу и остальным, и я очнулась.
А не господин ли глава тайной канцелярии и есть тот самый элемент?
– Ваша светлость, - подобралась я к свёкру моей ненаглядной подруги Таяны.
– Позднее, - сурово молвил де Луар.
Но меня холодным взглядом и ледяным тоном не пронять. Иммунитет, знаете ли. Да и настроение неожиданно шальное. Редкое, почти уникальное. Когда относишься к происходящему с небывалой, несвойственной тебе лёгкостью, и всё удаётся. Словно ты покорил волну и теперь летишь на её гребне к берегу с невероятной скоростью, получая удовольствие от свиста ветра, от брызжущей в лицо морской пены, от крика чает и яркого солнца.