Академия любви и ненависти

Коняева Ирина

— Вы знаете моё настоящее имя и, возможно, слышали давнюю историю, как девочку-аристократку едва не убил оборотень.

— Ты и Наяр? — Тренер не сдержал эмоций, закашлялся, затем уставился на меня, полностью позабыв о бое. Признаться, на дерущихся я тоже старалась не смотреть, но совсем по другим причинам — нервы не выдерживали. — Он говорил, что его зверь сильно задержался и оказался настолько сильным, что потребовалось немало времени для контакта. Когда он поступил в Каисторн его кольцо едва сдерживало зверя, хотя делалось лучшими столичными мастерами. Ректор лично занимался созданием нового артефакта для

Тцаро. Под него.

— И это кольцо всё равно не сдерживает Наяра до конца.

— Да нет, сдерживает. Или? — Тренер затаил дыхание в ожидании ответа.

— Да, мастер. Утром, когда я случайно попала в лапы Наяра, он едва сдержался от оборота. Черты его лица менялись, глаза полностью сменились на волчьи, сознание затуманилось. Вы видели его в зверином облике?

— Да. Наяр до сих пор плохо контролирует зверя, потому ему запрещено снимать артефакты. Более того, их зачаровали так, чтобы никто не мог их снять ни при каких обстоятельствах.

— То есть у него не одно кольцо? — уточнила с интересом.

— Я оговорился, — с небольшой запинкой произнёс Рувильстон, хотя всем уже было ясно, что к чему. Выходит, даже несколько артефактов едва сдерживают зверя и Наяр ещё более опасен, чем я думала. Катастрофа!

— На мой счёт можете быть спокойны, не выдам. А что касается первоначального вопроса... Я и сама не знаю, как отношусь к Наяру. Это всё очень и очень непросто. В человеческом облике он был прекрасным другом. Замечательным! Но его зверь меня почти убил. Похоже, я не до конца смирилась с мыслью, что Наяр и его зверь — одно создание, и до сих пор обманываю себя, вспоминая, каким он был до его пробуждения. У Роберта, наверное, схожее отношение. А плохое... оно стирается временем. И это, наверное, даже хорошо. В общем, я ему не доверяю и всегда настороже в его присутствии, общаться не хочу, видеть не хочу, но и назвать врагом не могу. Что было, то было. Наяр-человек себя не контролировал и не виноват в случившемся, а ждать от волка любви и вовсе не хочется. Меня только пугает его нынешняя ко мне привязанность.

— Ну, радуемся, что ты не его пара, иначе зверь бы ни в коем случае тебя не тронул.

— Это отличная новость. Иногда я думала об этом и пугалась мысли, что всё наоборот. Знаете, дамские романы порой смущают умы. Всё же я была ещё совсем девочкой, вдруг он не распознал или что-то такое.

— Это не важно. Хоть младенцем. Будь ты его парой, оберегал бы ценой собственной жизни. Но есть и плохая новость — раз он не подошёл и нормально не поговорил, у него осталась зацикленность на тебе. Возможно, связанная с твоей кровью.

— Час от часу не легче. И что мне делать?

— Посоветуюсь с Тугуром. Пока держись от него подальше. Если я прав, то даже проигрыш в бою с Робертом вряд ли его остановит надолго. Но передышка не помешает. Может, успеем придумать жизнеспособную теорию.

Мастер говорил так, словно в голове дополнительно крутил совершенно другую идею. И я не удержалась, спросила, что за мысль его гложет.

— Какое у тебя ощущение от академии, Эли? — неожиданно спросил Рувильстон вместо ответа. — Только честно. Ваша женская интуиция обычно чутко улавливает такие вещи.

— Мне постоянно кажется, что всё происходящее. не знаю, как сказать. Странное. Не такое, как должно быть. В какой-то степени гнетущее. Словно что-то вызревает, но

ещё не готово показаться миру. Меня это тревожит. Но, признаться, я настолько занята и так сильно устаю, что особо не анализировала.

— Да нет, ты всё верно уловила. У меня схожие ощущения. А наш целитель вообще плохо себя чувствует уже давно, даже планирует менять место работы. Говорит, Каисторн стал его душить.

— Вы знаете, а я стала спать с открытым окном, хотя никогда так не делала.

— И мне это не нравится. Ужасно не нравится. Даже такой толстокожий анкилот, как я, и тот почувствовал неладное. Так, бой закончился, можешь поворачиваться, трусиха.

— Я не трусиха! — возмутилась ровно в тот момент, когда тренер снёс все защиты и спросил у целителя, кто победил.

Ну здорово. Привлекать внимание — это определённо моё. Хорошо, зрители уже начали расходиться и стоял небольшой гул.

— Отвлекла меня эта болтушка, — добродушно оправдался мастер Вилли.

— Я не трусиха, тренер. Просто я девушка и не люблю жестокость, — ответила, оборачиваясь к арене, где находился один только Роберт. Сердце дрогнуло — где Наяр? Инстинкты нарастили защиту прежде, чем сообразила про его неудовлетворительное состояние и поспешное перемещение в лазарет. Да и вряд ли бы оборотень попытался накинуться на меня после боя. Дую на воду.

Значит, Роберт победил. Значит, оборотень хотя бы какое-то время меня не тронет. Или совсем не станет подходить. О последнем, конечно, лишь мечтать, но передышка — уже хорошо.

— Не любит она жестокость. А как мои блины ведьмам отдавать, так это не жестоко, — пробурчал Рувильстон ревниво.

Перевела взгляд на обиженного тренера. Он скорчил такую несчастную мордашку — не пожалеть невозможно. Однако хитрющие глаза отдавали зеленцой — верный признак отличного настроения, обычно они у него больше карие, чем зелёные, если шутит и хохмит — зелёные. Сдают его глаза-хамелеоны с потрохами. Или это он позволяет себе расслабиться в моём присутствии? Если так, то для хорошего человека и блинов не жаль. Может, станем настоящими друзьями со временем.

— Я их передала в лазарет для Роберта, — ответила с достоинством. — Ведьмы съели свою часть. Блинный налог, сами понимаете.

— Да кто этих ведьм не знает! Небось нашему мальчику ни блина не оставили. В любом случае тебя это не извиняет, — заявил зеленоглазый мастер.

— Намёк поняла. Блины будут. Им-то я в лазарет простые сделала, только сметану и мёд положила, а вам с мясом приготовлю, — пообещала подлизливо, ещё и ненатурально ресничками похлопала.

— Ой, коза. Беги, уже поздно. Кстати, передай малышам, я забыл утром сообщить: завтра у вас выходной перед практикой. Все старшие и так в курсе, на них не распыляйся. Можете наконец выспаться...

— Ура! — едва не завопила я от восторга на всю арену. Идущий к ведьмам-целительницам Роберт обернулся, чтобы посмотреть на меня укоризненно.

Да знаю я, знаю, что веду себя неподобающе. Но Элиния — не Корделия, может себе позволить свободу действий. И я не вижу ни единой причины, чтобы ограничивать себя, заполучив уникальную возможность похулиганить, ведь с детства маленьким аристократам вбивают в голову про долг и ответственность перед народом и страной, про идеальное поведение, которое должно служить примером. Нет уж. Имею возможность